Камни до нас не долетели — все упали примерно в метре от меня. Как можно промазать с такого расстояния? Здесь собралось самое криворукое население деревни?

— А! Ой! Мама! Уууу! — дружно застонала толпа.

Всем стало не до нас — каждый вскрикивал и тряс рукою, а кто-то и сразу двумя. Ближе всех ко мне стояла старшая сестра Саввы, та, которая якобы видела, как я вылезла из земли. Девочка трясла обеими руками. Ладони были красными, как от ожога. Пузырей, может, и не будет, но поболит долго.

Те, кто ещё не успел бросить камень, или держал запасной, стали медленно опускать их на землю. Ага, молодцы, мало на дороге камней, ваших как раз не хватает.

— Сюда несите, — сказала я.

И, чтобы не слышать больше глупых обвинений, сообщила:

— Его сиятельство граф Венсан взял меня под своё попечительство.

Из толпы раздались недоумённые возгласы. Чего я, собственно, стесняюсь? Они меня чуть не убили, а я миндальничаю!

— Теперь я — под его крылом и его опекой! Обижая, унижая, злословя или обзывая меня — вы оскорбляете моего покровителя. Обожжённые руки — не самая страшная плата за вашу жестокость. С этой минуты никто не назовёт меня Улькой, эй ты, поди сюда, девка. Я — Ульна. Надеюсь, вы меня услышали. Камни, кстати, во двор заносите и складывайте вдоль забора.

Услышали, да. Под внимательным взглядом Пекаса люди подходили, складывали внутри двора камни и уходили.

— Прости, прости, прости, — говорил каждый, кто пошёл мимо меня.

Но не каждый раскаивался — это я видела по глазам. Кто-то смотрел виновато, кто-то злобно и завистливо.

Не хотела я говорить про графа всей деревне, но что поделаешь — пришлось.

Когда последний селянин покинул наш двор, Пекас спросил:

— Куда нам столько камней?

— Пусть забор укрепляют, — сказала я. — Да на всякий случай, как метательные снаряды.

Очень надеюсь, что «всякий случай» никогда не состоится.

Дома выбирали долго. Начали с самого последнего — так решил Пекас. Был он плохоньким, маленьким, с покосившейся крышей. На чердак дед не полез, сказал, что боится провалиться.

— Пошли дом второй смотреть, — кивнул нам с Феней.

Второй разочаровал нас ещё сильнее. Слишком большой для одного человека, он зимой потребует много дров для отопления. Крыша, вроде, выглядела прилично, зато сильно прогнил пол. Мне понравилось, что в доме много окон — в ряд на каждой стене, но Феня, сметая паутину со стен и разглядывая когда-то аккуратно ошкуренные, а сейчас покрытые плесенью брёвна, не оценила моих восторгов.

— Чего хорошего-то? Подумаешь, света много. Холода тоже тебе мало не покажется. А ветра задуют? Неделю, а то и две? Когда северин затягивается, и добрую-то избу выдувает, только успевай дрова бросать в топку. Эту на второй день застудит. Ты глянь хорошо — ещё и печь просела. Менять придётся печку.

— Пол гнилой, потому что место сырое, — со знанием дела заметил дед. — Пошли последний глянем, тот хоть немного, но выше.

В последний дом я заходила в тихом отчаянье, под ногами подозрительно скрипели гнилые ступеньки крыльца. Похоже, ни одного пригодного для жилья мы не найдём. Попросить у графа разрешения переехать в другую деревню? Возможно, там, на выселках, есть хоть какой-то выбор.

Тогда мои мытарства с односельчанами начнутся сначала. Новые соседи возненавидят меня раньше, чем я отмою полы. Как же, ведьмачка к ним припёрлась!

Последний дом нас приятно удивил — он в самом деле сохранился значительно лучше остальных. Не слишком большой, но просторный, печь, полы, крыша — всё, хоть и грязное, пыльное, в паутине и мышиных пометках, но вполне целое.

Окон три, что порадовало Феню. Подпол большой и чистый.

— Куда тебе такой подпол? — Феня пожала плечами. — Ладно, есть не просит, лишь бы не дуло. Крыльцо Пекаса попрошу сегодня поменять, пока мы порядок наводим.

— Феня, я сама буду убираться. По условию испытания мне никто не должен помогать.

— Даже я?

— Да. Я могу нанять людей и заплатить им деньги, по безвозмездную помощь принять не могу.

Феня вздохнула, сложила руки на груди, задумалась.

— Ульна, а давай я у тебя чего-нито куплю? Помнишь, ты полотенце долго расшивала? То, с цветами? Ну, которое я ещё у тебя отобрала и сказала, что на этакое безобразие ниток жалко.

Полотенце не помню, но работы Ульны я видела — ниток, действительно, жалко. Талант вышивальщицы нам с девушкой не достался.

— Вот его и куплю! — обрадовалась Феня. — Оно мне теперь нравится, потом сама доукрашаю. Дам тебе медяшку, а ты мне ею за помощь заплатишь.

Я улыбнулась. Как хорошо, что великие боги простили Феню. Когда пойду в храм — принесу им за это дары. В храм я пойду, когда будет, что нести.

— Нет, Феня, так не пойдёт. Мы не будем обманывать.

Та грустно вздохнула и согласно покачала головой.

С приданым решили разобраться потом, когда я наведу чистоту. Чтобы определиться, в чём я нуждаюсь больше всего.