— Рикович? Вот уж о ком я волнуюсь меньше всего! — фыркнул я. — Яся — да. Яся — это аргумент. Волнуется, наверное. Но — сбежать отсюда и не выяснить, что за бес меня украл — это будет опрометчиво. Таких врагов в тылу оставлять нельзя. Дети… Эх, позанимают гимназисты все места, что делать! Но, в конце концов, я и так должен еще десять дней квалификацию повышать! Кстати, ребята, а сколько я…

— ДВАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ, — пояснил дракон. — СУТКИ ТЫ БЫЛ В ОТКЛЮЧКЕ. И Я СКЛОНЕН ДУМАТЬ — ТЕБЯ ШИБАНУЛИ ПО ГОЛОВЕ КАКИМ-ТО МОЩНЫМ АРТЕФАКТОМ, ЧТОБ НАВЕРНЯКА. ФИЗИЧЕСКОЕ И МЕНТАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ — ДВА ПО ЦЕНЕ ОДНОГО… ОНИ ВСЕ ЕЩЕ НЕ ЗНАЮТ, С КЕМ ИМЕЮТ ДЕЛО, И ПОТОМУ ПЕРЕСТРАХОВЫВАЮТСЯ.

— Однако, хреново перестраховываются, — усмехнулся я. — Что ж, решено: курсы у меня в печенках. Лучше я здесь посижу, на вас погляжу. Десять дней? На седьмой день я устрою им тут Содом и Гоморру. Если главный негодяй не объявится.

— Не надо Содом, — попросил Гоша. — Это как-то не по-христиански.

А Пепел заржал, скотина чешуйчатая, и огонь с дымом поперли у него из ноздрей.

* * *

Глава 2

Конкуренция

Не знаю, что там снаружи происходило, но про меня забыли надолго. Час, два, три? Я был предоставлен сам себе.

Мы с ребятами в Чертогах Разума успели обсудить кучу всего. Например — последнюю Холодовскую наводку на клуб исторической реконструкции: он думал, что там готовят будущих бойцов, которые могут превратиться в конкурентов внутри криминальной тусовки, а оказалось — никакого преступного подтекста, все вполне чинно-благородно, с пацанвой занимаются настоящие энтузиасты. Или — будущий водный поход с Ясей, который мы запланировали на апрель — по речке Страче, в это время полноводной, порожистой и бурной. Да, да — такие в Беларуси тоже бывают… А еще — прикидывали плюсы и минусы идеи Машевских — они хотели построить в моей юридике виртуальный хоспис! Дико звучит? Конечно, дико. Но если вникнуть, то…

— Дах! Дах! Дах! — в дверь постучали. Скорее всего — ногой.

— Войдите, — сказал я, открывая глаза и снова утыкаясь взглядом в каменный потолок с магическим светильником.

Определенно, ротонда, лужайка и приятные собеседники — это куда как привлекательнее окружающей действительности. Да здравствует эскапизм!

— Кур-р-р-ва, да тут заперто! — раздался незнакомый голос снаружи.

— Недоумок, это же камера в подземной тюрьме! Конечно, тут заперто! — откликнулся другой.

Подземная тюрьма? Однако, это стоит запомнить. Любая информация мне сейчас может пригодиться.

— Эй, там! Как тебя? Ты живой? — они снова забарабанили в дверь.

— Вашими молитвами, — откликнулся я.

— Ты там это… Не уходи никуда!

Я даже воздухом подавился от удивления и самым дурацким образом захихикал.

— Имбецил! — раздался второй голос. — Куда он, мать твою, уйдет? Это подземная тюрьма!

— О, курва! Точно! Надо найти ключ или подорвать дверь, — имбецил сегодня просто фонтанировал идеями! — У меня есть кое-что…

— Не надо подрывать дверь, однако, — попросил я.

— Это почему? — в его голосе звучало искреннее изумление.

— У меня тут камера три на два метра, — с грустью в голосе пояснил я.

— И что? — наверное, все-таки у него стоял диагноз, ЗПР там или что-то вроде этого, иначе такое скудоумие объяснить было сложно.

— Его зашибет, кретин! — второй, похоже, психических девиантностей не имел. — Я пер-р-р-рдоле, почему ты такой непроходимый тупица? Почему Боженька даровал тебе смертоубийственную магию, а мне — жалкие крохи? За что мне это все? Давай, туебень, бегом — на поиски ключа, в караулку!

Они говорили по-русски, но эти словечки… «Курва», «пердоле» — такое чувство, что они долго общались со шляхтой или — поляками и, конечно, сразу нахватались ругательств. Это вообще та часть языка, которая всегда запоминается первой. Мне думалось, что здесь, в этом месте, эти двое были чужими. Проникли сюда нелегально. Иначе за каким бесом им взрывать дверь в тюрьме?

— А-хм! Господа! А не подскажете, где я, собственно, нахожусь? И кто меня, собственно, украл? — я все-таки решил задать этот вопрос.

Попытаться стоило. Если они враги тех, кто держал меня здесь — то хоть и вряд ли друзья мне, но какую-то информацию выдать могли. Тем более — тот, второй, вроде бы был человеком более-менее адекватным. Или — не человеком. Мы на Тверди, тут всякое случается.

Так или иначе — он меня не подвел:

— Они что, в несознанке вас тащили? Ай-яй-яй, какое невоспитанное, хамское быдло! Но мы вас вытащим, не сомневайтесь! И условия будут — не чета здешним. Но пока что вы находитесь в Великом княжестве Белорусском, Ливонском и Жемойтском, это Виленская губерния, и… — тут дверь потряс страшный удар, потом — еще один, и сквозь крохотную, почти незаметную щель над заслонкой потекла темная кровь. — Кхр-р-р-р…