Я пожал плечами и сел на предложенный стул. Не верит — Бога ради, ему же хуже.

— Итак, вы знаете, зачем вы здесь, — он постучал пальцами по подлокотнику. — Я не верю в случайности. Вы — причина аномального всплеска инициаций в Вышемире, это очевидно. Крючкотворы из министерства могут радостно ставить галочки и думать, что их политика регрессии приносит плоды. Но — дьявол кроется в деталях. Достаточно было посмотреть в личные дела трех мальчишек, девчонки и нелюдя — и тут же стало ясно, что все они из одной школы. И вы — работаете в той же школе. Это единственное кардинальное изменение там в этом учебном году. Ну, а копнуть кое-что о вас и вовсе было проще простого…

Мне на самом деле уже неинтересно было, что он там вещал. «Политика регрессии» — вот что было ключевым. «Чинуши из министерства»? Нет никаких министерств в Государстве Российском. Отраслевые органы исполнительной власти называются приказами, а министерством, по авалонскому примеру, иногда именуют только один из них — Чародейский приказ. Министерство магии. Как в Гарри Поттере, ага.

— … Кракове или Ружанах — на ваш выбор, — продолжал говорить магнат. — Я даже не буду предлагать вам вассальную присягу, знаю, что вы цените свою мнимую независимость. И не буду под пытками заставлять вас признаваться, какой обряд вы прошли или каким древним артефактом пользуетесь, чтобы создать благоприятные для появления новых магов условия. У вас отлично получается применять ваше средство на практике — и нас это вполне устраивает. К тому же — разнообразная направленность инициаций полностью соответствует генеральной линии нашего клана. Вас менять — только портить. Хотите учить детей — учите. Думаю, обычного рабочего контракта будет вполне достаточно. Лет на десять-двенадцать, с возможностью пролонгации. Что скажете, пан Пепеляев-Горинович?

— Что я скажу? — однако, я задумался и упустил нить разговора! Нужно было как-то выкручиваться. — Задайте конкретный вопрос — получите конкретный ответ.

— Вы согласны учить младшее поколение Сапег? — он просто буравил меня глазами.

— Конечно! — радостно улыбнулся я. — Йети — цветы жизни. Кто не любит детей — тот не умеет их готовить!

— Так вы согласны? — его роскошные брови взлетели на самую середину лба.

Я думал, он оценит мои шуточки про йети и про готовку, ан нет. Сапега пытался решать серьезные вопросы и увеличивать могущество своего клана, а я тут нес всякую околесицу…

— С чего бы мне отказываться учить детей? — мой тон был полон несказанного радушия. — Я ведь педагог! Конечно, я готов учить ваших маленьких Сапежек! Переводите их в Вышемирскую среднюю школу №6, подавайте заявление на имя директора, пристраивайте в соответствующий класс, пусть посещают уроки, делают домашние задания…

— О, кур-р-р-рва! — Сапега резко встал со своего кресла и в его глазах заплясало пламя. Он явно пришел в лютую ярость. — Пся крев! Ты смеешь издеваться надо мной?

Какой-то дурацкий препод из диких полесских дебрей, у которого всех отличий от цивильного — это тросточка и перстень, посмел отказать ему — главе одного из сильнейших кланов в Великом Княжестве в явно пренебрежительном тоне? Немыслимо!

— Нет, — вскочил со своего места и я. — Это вы посмели издеваться надо мной. И поплатитесь за это!

Практически всегда маги забываются и теряют берега, когда имеют дело с нулевкой. То есть, если поставить конкретную задачу — то они учитывают такой фактор. У них же имеется, наверное, какой-нибудь постоянно действующий магический сканер эфира, какие-нибудь метки, которые отражали бы статус собеседника… Должны быть! Но похоже, волшебники — особенно достигшие определенной ступени могущества — серьезно привыкали к своим нечеловеческим силам. Верили в свою безнаказанность. Как огромный бодибилдер поверить не может, что дрыщ из-под подъезда просто даст ему кирпичом по затылку — и дело с концом. И не зарешает масса. Или магия — в нашем случае. То есть, если ему скажут — этот дрыщ отмороженный, вон, караулит тебя с кирпичом — то качок… то есть маг, конечно — он подготовит защитную сферу. Как Янек в коридоре. Но в подсознании — не держат. Они привыкли относиться ко всем, от кого эфир не штормит, с пренебрежением, вот и всё.

В конце концов — ну, сколько в мире нулевок? Один на десять тысяч? Или на сто? И сколько из них действительно имеют силу, навыки и решимость выступить против настоящего, полноценного мага? Дело ведь не только в магии, еще — в статусе, деньгах, связях… Страшно бодаться с волшебниками! Даже мне — страшно. Но другого выхода у меня не было… То есть был — переехать в Краков или Ружаны и двадцать лет учить исключительно маленьких Сапежек с соболиными бровями.

В общем, удар стулом по голове Павел Станислав Сапега пропустил. Конечно, бить стариков — моветон, но что поделать? Иногда, состарившись, человек не становится мудрым. Иногда он просто из молодого самовлюбленного говнюка превращается в старого самовлюбленного говнюка — и, кажется, с главой клана Сапег так дело и обстояло. Хряснуло звучно, смачно, этот великий старик и великий говнюк рухнул на свой трон безвольной кучей мяса и костей.

Тут же, не мешкая, я запустил стулом во Франека и бросился на Янека. Стоит отдать им должное — вокруг Янека уже полыхало защитное поле, а Франек мигом швырнул в меня свои алые искры — но я-то помнил, кто из них на что способен! Искры осыпались бессмысленными бенгальскими огнями, стул угодил куда надо — молодому Сапеге прямо по голеням, а я, и не заметив сопротивления оборонительного заклятья, уже подскочил к Янеку, двинул ему коленом прямо под парчовый кунтуш — и швырнул классически, через плечо — прямо на ушибленного стулом Франека. Каблуки желтых шляхетских сапог со страшной силой описав эпическую дугу, здорово врезали по голове Франца Ламберта, так что оба брата рухнули на пол. Пока трое Сапег (старший — у трона и младшие — у входа) копошились, пытаясь встать, я на три счета оказался у стены, сорвал с нее первую попавшуюся штуковину — это оказался фламберг — сунул его между дверными ручками и согнул так, чтобы с кондачка вломиться к нам не получилось.

— Дерьмо, а не фламберг, — констатировал я. — Сувенирная продукция.

А потом — пошел бить ногами аристократическую молодежь. Эти двое были куда как опасными, да и прилетело им слабее, чем старому магнату, так что они все еще сохраняли решимость драться — вон как сурово пыхтели! Да и в дверь начали колотить… Янек приподнялся на ноги, пошатываясь, и принял классическую боксерскую стойку:

— Прыйдзь до мне, пшекленты!

Я и не думал приходить к нему, я прыгнул на грудь Франеку — до хруста, а потом еще одним прыжком оказался у стены и схватил ту самую двустороннюю секирку и взмахнул ею, примериваясь: не родная МПЛ, но по аэродинамике и балансу очень даже похоже. Вот теперь — повоюем!