— Ты это собрался есть? — и моя львица скривила морду.

— Да. А что не так?

— Тебя так сильно ударили? Зачем ты отдаешь еду? Они её съедят, — начала очевидничать она.

— Ну и пусть. У нас еда не хуже. Где достать воды? Есть огонь?

От копытного кошачьего я получил язык и моторику, отлично дополненные моим Симбионтом. Приобрёл общую память, когда точно знаешь, какие места надо избегать трогать и как кусать при рукопожатии. Зато личную память я не получил совсем. Не представляю где я, кто я, и что это за дама, которая обо мне явно беспокоилась, но при этом отругала не хуже Склизкой, когда я предложил поискать сокровища водяных ведьм. Ещё, хорошо бы выяснить что это за место. Этой информации у меня в голове не оказалось абсолютно. При попадании в человеческое тело я неплохо знал большую часть из того, что знал предыдущий хозяин тушки, может быть, без каких-то мелких подробностей, но в целом понимал очень неплохо.

Здесь всё было сокращено до минимума. Даже многие предметы, которые наверняка являлись обычной частью быта, у меня не вызывали никаких ассоциаций.

Слегка отодвинув зализывающую меня кошку, я уточнил:

— Я сейчас буду задавать странный вопрос, только ничего не подумай. Ты вообще кто?

Реакция у котов отменная, даже если они с копытами. Мой командирский имплант за это время очень неплохо нарастил нервные окончания, отдав этому все возможные приоритеты, посчитав, что это наиболее важное, если нам вдруг опять с кем то, где-то придется подраться. Я легко уклонился от пролетевших мимо моего лица когтей. Симбионт сообщил, что убивать не хотели, а вот мордочку подпортить очень даже. Второй удар тоже прорезал воздух, не причинив мне никакого вреда, а потом меня заинтересованно спросили, слегка прижав уши:

— А почему ты спрашиваешь?

Поставил себе жирную галочку, что надо разобраться с местным менталитетом.

Симбионт выдал распределение вероятностей: жена 85 %, сестра 10 %, дочка 2 %, а остальное распределил ещё на семь тысяч двести вариантов. С интересом пробежал часть списка, сброшенного мыслеобразом, где были домоправительницы, наставницы хороших манер, личный тренер по прыжкам в длину и восторженная поклонница, которая обожает ваши стихи и убеждена, что если она знает все ваши произведения, то это дает ей право требовать от вас особого отношения вплоть до сильно интимного. Были варианты — личный телохранитель и учительница музыки, с вероятностями одна миллионная процента.

А затем кися разрыдалась и уткнулась в грудь, размазывая слёзы:

— Я знаю все твои стихи, и ты говорил, что восхищен мной и будешь любить меня всегда. Ты будешь посвящать мне песни и никогда не откажешься.

Выходит, я тут стихи пишу, а это моя поклонница и скорее всего любовница, но точно не жена и сестра. Симбионт мне услужливо подсунул цифру, где на вариант с обиженной фанаткой ставил две семидесяти пяти тысячных процента. Судя по всему, надо было пересмотреть вообще всю механику вероятности в этом мире. Все события, в которые я был втянут, шли чередой и имели вероятности в неисчислимые доли процента, но я всегда оказывался в самом центре движения и собирал все возможные гадости разом.

— Не надо так, я просто хотел тебя попросить помочь мне, — прошептал я, поглаживая мягкую шёрстку.

— Что ты от меня хочешь? — продолжили всхлипывать.

Я придвинулся к уху и прошептал:

— Я не просто так победил и дрался. Меня сильно ранили. Я сейчас ничего не помню. Это плохая Руна, но никому нельзя об этом говорить. Пусть эта тайна останется только в моей голове и его Стигмате. Ты должна мне помочь всё вспомнить. Если узнают о этой Руне, то всех нас не ждёт ничего хорошего, — решил я наврать, заодно сразу убрав кучу вопросов.

На меня озабоченно и восторженно посмотрели. Я только кивнул, и по взгляду почувствовал, что если вовремя не остановить, то любовь сокрушит все преграды, и плевать на окружающих. Конкретно в этот раз готовы были дотерпеть максимум до входа в наше жилище, но за спиной зарычали:

— Драный котёнок! Ты посмел! Мой Сын! Ты его убил!

— Фионтар! — заорал я, отодвигая кошку и указывая когтями на небольшого, но очень косматого и возрастного львищу.

Всё было крайне серьёзно, и окружающие начали потихоньку расползаться, стараясь быть дальше от назревающего конфликта.

— Ты убил моего сына.

— Я убил придурка, и буду это делать столько, сколько надо для очищения кошачьей крови от грязи! — проорал я.

Пришло сообщение от наблюдателя, что вызов принят,

— Фионтар, — злобно зашипели, и презрительно скривили морду.

— Фионтар! — заорал я, и тут же получил удар всей мощью ментала.

Чудовищная, жуткая мощь, должна была разорвать и снести моё сознание, наверное, так задумывали, для котиков, но для меня, обладателя Симбионта, капитана космического тральщика, с прилипшим к душе куском а-твари, того, кого ломал Капюшон, и того, кто прошёл через ментальное подавление имаго-командира, всё выглядело более чем скромно. Страшный удар, способный смести и поломать любого в этой деревне, не причинил никакого дискомфорта, а я выхватил из пылающего костра горящую деревяшку, которая уже разгорелась, но была ещё прочна, не превратившись в угли. Рывок, и воткнул в глаз старому котяре. Не знаю, чего местных кисок так тянули ментальные ухищрения, но и у первого и второго котяры были именно такие возможности, но конкретно сейчас — совсем мимо.

Длинная и обгоревшая, словно клин палка, вышла с другой стороны черепа. Моя реакция и скорость настолько превосходила, что даже не успели отвести голову. Нарочно деревяшку схватил левой рукой. Я-то правша, и позже будет удобней зализывать неведущую руку. Всё делал по красоте. Хватал за пламя, чтобы рука горела, вонь шла на всю округу, а древесина гасла и шипела в глазнице котяры. Ко мне перешли руны и немного звёздной крови. Симбионт блокировал нервные окончания и боли я не чувствовал, да и рука не сильно прогорела, больше видимости. В развитие ментальных способностей вложились, а в тело не очень. Я выдернул из глаза горящую деревяшку.