— Всё так, но не так просто, — пояснил Нург и, уложив бересту и солому, поджёг их. — Такое право у воронов действительно есть, но обыцай варварский и устаревший.

Крохотный огонёк лизнул дрова и погас.

— Но, если каган казнит Эйдэна, то третьим вороном станет его сын? — невинно полюбопытствовала Кара. — И тогда, правильно ли понимаю вас, допочтимый Нург, каган женит маленького Сафата, и один из вас должен будет взойти на его ложе, так как род ворона не должен прерваться, а Сафат слишком юн для таких дел?

— Да, — рассеяно отозвался Шестой ворон и, хмурясь, снова зажёг костёр.

Огонёк лизнул дрова и погас.

— И кто же это будет? Ты?

Кара перевернулась на живот, задрала ноги, согнув их в коленях и почти коснувшись собственного затылка носочками, и положила подбородок на руки, облокотившись о шкуру. Её чёрные глаза чуть поблёскивали в полумраке.

— Н-нет, это же Третий. Аэрг или Тэрлак…

Нург снова запалил бересту. Кара тихонько дунула. Огонёк лизнул дрова и погас.

— Кардраш! — от души выругался ворон. — Цто за проклятье?!

— Попробуй ещё, — милостиво посоветовала фея.

В глазах её плясали чертенята.

Нург попробовал ещё дважды, и дважды огонёк, едва лизнув бересту, гас. Выражение лица бедного парня (он был старше Кариолана, но младше Эйдэна) стало растерянным и несчастным. Наверняка ведь Шестой ворон, как настоящий воин, гордился умением в любых условиях зажигать костры, а тут… Мне стало его жаль.

— Кара, — упрекнула я.

Фея вздохнула, лукаво улыбнулась.

— Давай помогу.

Присела рядом, наклонилась так, что декольте стало видно даже мне, и очень изящно подула на дрова. Те тотчас занялись весёлым пламенем. Нург уставился на них, затем перевёл недоумевающий взгляд на женщину рядом.

— Но…

— Учись, малыш.

Я поднялась и вышла. Раз есть костёр, значит, можно погреть на нём воду и заварить чай. Чай поможет согреться и навести в мыслях хоть какой-то порядок. К тому же я побоялась рассмеяться и тем самым ещё сильнее оконфузить бедного ворона.

Шатра было всего два, это меня озадачило. Один — для нас с Кариоланом, второй — для Кары, а остальные? Как они будут спать? Я огляделась, и, не обнаружив Эйдэна, почти обрадовалась. Нашла в припасах небольшое ведро, подошла к озеру, проломила лёд, зачерпнула воды.

Какая-то грязная, с водорослями. Я отошла от берега чуть дальше, шага на четыре. Снова пробила дном ледок. Но вода снова была не чистой. И вот что ты тут будешь делать?

Ещё пара шагов. Лёд под ногами стал трещать и гнуться. Мне стало страшно, я опустилась на колени, аккуратно продвинулась ещё. Ударила дном и…

Лёд подо мной ушёл. Чёрная вода затопила глаза, обожгла шею, руки и лицо. Я схватилась за лёд, но тот отломился, и меня увлекло вниз. Выпрямив ноги, попыталась оттолкнуться от дна — оно ведь совсем маленькое, это озеро. Дна не оказалось. Забарахталась, чувствуя, как каменеет одежда, увлекая вниз. И всё же всплыла.

— Помо…

Снова ушла вниз. Грудь обожгло огнём, и словно кто-то запустил в лёгкие острые когти. Сердце заколотилось отчаянно, в ушах зашумело. Оттолкнулась вверх и мои руки упёрлись в лёд над головой. Крепкий, прочный лёд.

Это была смерть.

Кто-то схватил меня, рванул наверх, я глотнула кислород, захлёбываясь и ничего не видя. Словно змея обожгла моё горло, и плащ упал с плеч, а затем и верхняя юбка. Я попыталась вцепиться в это что-то, такое надёжное, но меня резко отдёрнули, и кожу черепа обожгла новая боль. А в следующий миг я увидела нечто чёрное, что яростно колотилось о лёд, пробивая его к берегу, что-то, что тащило меня за волосы за собой. Мир то чернел водой, то вспыхивал алым, уши разывались от гула, а сердце переполнило грудную клетку. Вода попадала в горло, я отплёвывалась, вдыхала и снова глотала чёрную воду, казавшуюся пламенем.

Что-то чёрное встало на ноги, перехватило меня, забросило на плечо, подхватило под попу и пошло к берегу по плечи, а затем почти сразу по пояс в воде.

Мы вышли. Эйдэн скинул меня на снег рядом с телегой.

— Р-раздевайся, — приказал коротко.

Я попыталась расстегнуть корсаж. Смогла наполовину — пальцы тотчас заледенели и так сильно дрожали, что шнурки выскальзывали из них. Третий ворон моментально скинул одежду, оставшись абсолютно голым, но меня так трясло, что я даже не смутилась, да и перед глазами плыли огненные круги. Зачерпнул снег и растёрся. Оглянулся на меня, мучащуюся со шнуровкой. Вытащил из повозки мешок, из него штаны, натянул штаны, затем упал рядом со мной на колени, ножом разрезал шнурки и принялся стаскивать с меня одежду.