– Почему бы её не отправить через портал? Так быстрее и надёжнее, - внесла предложение матушка.

– Исключено, Лейла. Это очень опасно в её состоянии. Магии в ней хоть и немного, но она сейчас находится в нестабильном состоянии. Вам придётся возвращаться морем. Я всё устрою.

– А как же ты? Останешься здесь?

– Да, Лэйла. Нужно подавить слухи на корню, обелить её репутацию, чтобы наша девочка смогла и дальше жить в Юраккеше. Со мной всё будет хорошо, дорогая. Вспомни наш путь, который занял больше двух месяцев. Без женщин я преодолею его всего за две недели.

– Хорошо, мой господин. Я не хочу расставаться с тобой, но ты прав, нам надо позаботится о нашей дочери. Как только Надэя оправится, мы покинем Ашавар.

Прошло больше месяца, прежде чем я вновь смогла выйти из своей комнаты в Садовом Дворце, куда перевезли меня родители и ещё с месяц я заново училась жить в социуме.

Отец был прав, когда говорил о живущей в Ашаваре знати. Часть из них поддерживала меня, сочувствуя утрате, а часть осуждала и шепталась за спиной. Было и невыносимо так жить, зная, что совсем недавно я была самой счастливой на земле и вдруг, из-за прихоти богов, я стала одинокой вдовой.

Изгоем общества. Прокаженной.

Моя сила вырывалась наружу, грозя снести столицу с лица земли. Бушевали ветра, разыгрывались штормы, трясло землю. Казалось, что этому нет ни конца, ни края.

На удивление всем, совладать со стихиями мне помог тот самый мальчонка, которого я видела в гостиной. Его выкупил отец, не желая, чтобы тот погиб от рук разгневанной матери Хасиба.

– Простите, ваше высочество, - произнёс он, распластавшись на полу, - я... я...

– Ты не виноват. Не твоя вина в том, что произошло. Встань! Составь мне компанию в саду.

Маленький раб не смог ослушаться моего приказа, хотя я видела, как он боится разгулявшейся стихии. Вспомнив о том, что кроме него в этом мире живут более тысячи ни в чем не повинных детей, я почувствовала себя виноватой перед ними. Они ведь не виноваты в случившейся с моей семьёй трагедией.

С трудом, но мне удалось усмирить разгулявшиеся стихии. Как только это произошло, мой разум, погрязший в пучине боли и страданий, очистился, даря возможность научиться жить заново.

Человеку часто приходится оборачиваться назад, чтобы понять, куда двигаться дальше. Вот и я в последнее время часто анализировала свою жизнь, чувствуя пугающую опустошённость в груди.

Удивительно, но я больше не могла оплакивать супруга, как должно любящей вдове. Не могла и всё. Какой-то ступор напал, честное слово.

Я часто задавалась вопросом: А любил ли меня на самом деле Хасиб? Не знаю. Ведь всё, кроме меня, знали о их продолжающейся связи.

Я всю оставшуюся жизнь буду сомневаться в том, что у Хасиба были честные намерения по отношению ко мне. Действительно ли его так заботило моё благополучие, что он решил отстроить для меня отдельный дворец? Или сама мысль о том, что ему придётся постоянно жить со мной была настолько отвратительной? Куда он часто уходил, расставаясь со мной после любовных игр? Не к фаворитке ли?

Я всю жизнь буду сомневаться в том, что он хотел переехать в новый дом. Быть может, этот дом должен был стать для меня золотой клеткой? Действительно ли он наслаждался нашими любовными забавами или представлял на моём месте свою любовницу? Как его простить если он надругался над моей жизнью и разрушил мои прекрасные мечты?!

Но одно я знаю точно - я хочу домой. Я больше никогда не покину Шорхат. Смерть Хасиба сделала меня богатой вдовой, а значит мне больше нет необходимости выходить замуж. На эти деньги я смогу отстроить себе дом на краю имения и обеспечить себе спокойное будущее. Без боли и предательства.

Мои стремления поддержал отец, который взял из сокровищницы принца столько золота, сколько уместилось в семи сундуках. Кроме этого, он забрал и великолепные украшения, которые дарил мне супруг. Остальное перешло во владение моей бывшей свекрови, хотя та билась за каждую монетку, говоря, что я так и не была настоящей женой принцу.

Единственным камнем преткновения для нас с отцом стал отстроенный Хасибом дом. Отец предлагал его продать, я же хотела оставить его как есть. Пусть. Ничего нового, что не стало достоянием общественности, в нём уже нет. А так он будет напоминать всем о том, что нельзя наивно верить любимому. Дом, на который я возлагала большие надежды, станет памятником предательства и любви. Никто и никогда не будет жить в нём. Он проклят. Мной.

С его величеством я попрощалась накануне своего отъезда. Это был тяжёлый, но необходимый нам разговор. Я уверила короля что ни никого не держу зла и у меня нет намерений покинуть Юраккеш.

Амир Второй преподнёс мне поистине щедрый дар, за который я буду ещё долго его благодарить. Зная о моём пристрастии к верховой езде, он подарил мне поистине великолепного коня суранской породы. И хорошо обученным, что было для меня немаловажно.

Покидая Ашааар, я не пролила ни одной слезинки. Зачем попусту тратить свои слезы? Боли больше не было, в груди зияла пугающая пустота, которая с каждым днём разрослась сильнее и сильнее.