Кивает, мол, давай. Глаза её туманятся, да что с ней?!

— Может, тебе уже достаточно? — Спрашиваю настороженно.

Посмеивается, берёт сама бутылку и хлебает из горла. Затем давится. Нет, это она так смеётся. Начинает лить из моей бутылки себе на пах. Снизу доносятся чавкающие звуки.

Не понял?! Опускаюсь под стол. А там… суккуб ей отлизывает.

— Тьфу ты млять! — Восклицаю, пиная его.

Выскакивает из–под стола пулей и уползает, поджав хвост.

— Дурак, я почти кончила, — заявляет Имира недовольно.

— Я тоже рад тебя видеть, — огрызаюсь и со звоном кидаю в бокал горсть льда. Отбираю бутылку, наливаю, пью. Стакан со стуком ставлю на стол.

Смотрит пристально. Откуда столько ненависти??!

— Что тебе надо? — Бросает недовольно. И я понимаю, что не такая уж она и пьяная.

— А почему ты так со мной разговариваешь? — Наезжаю.

— Потому что ты так со мной разговаривал, — бросает. — Великий и неповторимый Крис, которого мы не достойны.

— Когда я такое говорил? — Опешил.

— Пропил уже все свои мозги, — фыркнула. — Может, другие и не приняли твои слова близко к сердцу. Но со мной ты постарался. И что теперь? Прибежал, надоело? Я бы уважала тебя за прежнюю позицию, если бы не пустословие, которым всё и оказалось с твоим появлением.

— Подожди, я может, белку словил? Не припомню, чтоб обижал тебя. Да, мы отдалились, но это было твоё решение.

Рассмеялась. Но быстро успокоившись, давай меня песочить:

— Может, многие в моём стане знают тебя, как великого воина и спасителя. Но я одна из немногих, кто ведает, какой всё это ценой. Знаешь, что поняла со временем. Прежнего Криса давно уже нет. Когда он вернулся, он уже перестал им быть. Перестал, когда начал пожинать лавры сверх меры. И затем окончательно возвысился над нами, перестав считаться с чувствами дорогих тебе существ. Но вот ты являешься, весь такой пушистый. Что тебе надо? Мир снова в опасности? Реши этот вопрос по щелчку пальца и не требуй от нас несоизмеримых жертв. Мы и без тебя счастливы, понял? У меня есть своя жизнь, в которой нет ни тебя, ни любого другого человечка. И мне она по нраву.

Закончила поклёп. А у меня все слова в горле застряли. Что на неё нашло?!

Хлебнула из бутылки и бросила её на стол, опрокинув. Под бульканья вытекающей жидкости поднялась с места. И я увидел небольшой, но всё же выпирающий животик.

Наши взгляды встретились вновь.

— Да, это уже моя вторая беременность, — прокомментировала. — Первой дочери три цикла, зовут её Виолетта. Думаю, тебя порадует новость, что оба отца мертвы. Моё проклятье никуда не делось. Но они знали, на что шли. Знаешь, а чувство, когда ради тебя и будущего ребёнка готовы умереть, порой так сладко. А когда тот умирает, всё наоборот. Ведь так?

— Именно так, — соглашаюсь сквозь зубы.

— Рада, что ты меня понимаешь. Впрочем, как и всегда, — с этими словами она вышла и скрылась меж колонн в арке.

Какое–то время я пытаюсь переварить сказанное и отойти от лёгкого шока, гипнотизируя, то жидкость в стакане, то сам стакан. Пока ко мне не подсаживается Лихетта с одной стороны, а её дочка с другой.

— Ты позволишь познакомить вас? — Слышу попутное.

Молчу. Коротко киваю.

Дочка Лихетты, которая готова была меня порвать ещё на площади, выглядит сейчас как пушистый котёночек. Щёки порозовели, губы распухли, а соски небольших сисек встали колом. Наверное, если бы не боевая экипировка на ней, а национальный блядский костюм, я бы не устоял.

Но сейчас я смотрю на мамашку.

— А оно тебе надо? — Спрашиваю с полуулыбкой. — Я ж зазнавшаяся скотина, каких поискать. Тем более моё отношение к женщинам ты знаешь. На что ты хочешь подписать дочку?

— На море удовольствий, — отвечает Лихетта вполне серьёзно.

— Ты научишь меня многому, — слышу от Бирмы, которая начинает елозить хвостиком по моей ляжке несмело. — Мать много о тебе рассказывала, я о встрече и мечтать не могла. Потому что пол стана молодых суккубок жаждет с тобой совокупиться. Если бы Шейла не запретила, за тобой бы отправились паломницы хоть на край Вита к Чёрному пределу.

Усмехнулся. Что за бонусы пошли!

— Да ну серьёзно? — Прокомментировал с удивлением. — Я ж теперь уже не тот.

— Молва о тебе живёт своей жизнью, Крис, — произнесла Лихетта и пододвинула кружку. — И о твоей чудесной выписке тоже.

Дочка пододвинула свою.

Что ж, являю целую бутылку, ухаживаю за дамами.

Смотрю на трон, где Шейла восседает уже с двумя суккубами, третий под столом наяривает. Видимо плохо старается, ибо её вполне сознательный взгляд направлен чётко на меня. И она с какой–то саркастической улыбкой смотрит, будто всё она и подстроила.

Ну не могла же она так подействовать на свою младшую сестру?! И зачем? Какой смысл? Да к чёрту Имиру!

Хотел выяснить, не она ли покинула Вита. И я это выяснил. Заодно убедился, что у неё всё просто отлично.

Ладно, мне и это общество в кайф.

— Крис, не грусти, сегодня же праздник, — заявляет Лихетта, поглаживая мою ляжку через штаны в районе члена.

— И что за праздник?

— Поначалу один, а теперь другой. Явление самого Кристиана Везучего. Даже Шейла отменила свою речь, которую ждали на площади именитые воины.