Чешуйки на облегающем костюме замигали местами красным и стали тухнуть, от серебристого цвета не осталось и следа, все побелели.

Понадеявшись, что Айлин пока не в силах в меня вцепиться, пошёл на её оборудование посмотреть. Оно явно не с этой платформы.

— Не, не, не, — слышу заикания.

— Интересно, как вы сюда всё это доставили? Где твой корабль? — Спрашиваю, усаживаясь в кресло. Рычаги, кнопки крупные, мониторы с явно слабеньким разрешением. Ламповые что ли? О! А вот и микрофон.

— Ни, ни, ни, ка… — что–то совсем её заколбасило. И слова выговорить не может.

— Приём, приём, база, база, я агент, — балуюсь, тыкая на всё подряд. — Крис у меня, Крис у меня. Омбер? Петух ты старый, алё?

— Не трогай! — Взвизгнула. — Не смей оскорблять наставника!!

Похоже, на эту внятную речь она потратила весь остаток сил. Закашляла.

А меня ещё больше злость берёт. Ну суки, следят они за мной! Мутят что–то.

С этой мыслью клинком Сехмет все мониторы порубил, последние искрящиеся куски с ноги вынес.

Выдохнул. Пар выпустил, полегчало. Обернулся к девке, потому что перестала подавать какие–то признаки возмущения. Подошёл, навис над ней.

Сжалась вся, подрагивает. Глаза зажмурила, дышит учащённо.

— Кто твои сообщники? — Спрашиваю зло. — Есть ещё на Вита такие, как ты? Говори, или я пущу тебя по кругу. Стражников у меня много.

Молчит. Чешуйки отваливаться начинают.

— Слышь меня? А? Избранная из пяти тысяч. Я всё могу простить, но только не такое. Кокетничала со мной, а потом с клинком на меня пошла! Думаешь, если такая красотка, я тебя пожалею. Алё? Я с тобой разговариваю.

Посыпалась броня, как осенняя листва, обнажая тело в мурашках. Когда уже и на сиськах ничего не осталось, Айлин приоткрыла ротик. И мне вдруг показалось, что она вообще сейчас помрёт.

Твою мать! Изверг!!

Опомнился, подхватил уже полностью голую на руки. А она, как сосиска безвольная. Похоже, сознание потеряла. Неужели из–за этих отмерших чешуек?!

— Пей, давай, — забеспокоился и телепортировался с ней прямо в ванную на второй этаж особняка.

Понадеялся, что высосет для себя сил, как при перемещении в Градир. Но ей, похоже, не до этого.

Уложил в ванную безвольное шикарное тело. Ещё немного ножку отвести, и можно даже писюшку рассмотреть. Но я отогнал эту подлую мысль подальше. Пользоваться беспомощностью девушки, пусть она даже враг… нет, не в моих правилах.

Воду включил, настроив температуру. У меня тут скважина проведена с горячей водой прямо из источника.

Сижу рядом, затаив дыхание, жду. Голову придерживаю, чтоб не сползла и не захлебнулась. Браслет у неё на шее тоже побелел, и выглядит как пошарпанная пластмасса.

Ситуация мне напомнила другую. Когда мы с Имирой дрались в бурной молодости.

Горячая вода помогла, когда ванна почти заполнилась. Девушка зашевелилась. Спохватившись, добавил пены из банки. Да побольше, чтоб не смущалась! Пока возился, она и очнулась.

Перепуганный взгляд сменился хмурым. Нет, она не бросилась меня душить. Сил–то нет.

Чаю горячего подал, она никак не среагировала.

— Зачем ты меня пожалел? — Произнесла скрипучим, умирающим голосом, опустив свой взгляд и обнимая себя руками.

— Выпей, полегчает, — игнорирую её вопрос.

— Я такое не пью, — заявляет и дальше с грустью, трогая ошейник. — Боевая корона учителя мертва, не думала, что так быстро её потеряю.

— Это твоя броня? — Интересуюсь. — Одежда?

— Это моё всё, — отвечает кривясь. — Так почему пожалел? Я же хотела тебя убить.

— А хотела?

— Именно тебя? Нет, — отвечает витиевато.

— Не понял? Вот здесь подробнее, пожалуйста, — насторожился.

— Да обозналась я. Больше не спрашивай, не отвечу.

— Понятно, — вздохнул, потому что ничего не понятно.

Помолчали немного. Айлин смотрит настороженно, выжидает. В таком положении не хочется её пытать вопросами и давить. А что если действительно обозналась? И потом уже разозлилась, потеряла контроль? Так ведь может быть с бабой из другого мира? Которая чуть за взгляды градирских лордов не прокляла. Или прокляла.

Не знаю, как быть. Хочется ей верить. Если они наблюдала за мной, вряд ли бы усомнились в моей силе. И точно бы не полезли. А если хотели бы убить, могли уже давно попытаться сделать это. Камеры же в доме поставили, что мешало самим зайти ночью. Стража у меня дырявая. Во всех смыслах этого слова.