— Не стоит бояться! — Объявил профессор, посмеиваясь. — Это мирные технологии нашего гостя!

— Ага, кажется, я обоссалась, — прошептала одна из карауливших себе под нос.

Мдя, какие же ссыкливые тут бабы.

Поехали обратно. Но не доехали половины пути, как раз у крепости со входом через обрубок нас и тормознули. Девять карет преградили путь, за ними ещё подтягиваются, пыль столбом поднимая. Хера се, картеж.

Пришлось выходить и салона, уже на вечер глядя. А там солдаток двести ощетинилось с луками и копьями. И возглавляет эту банду сенаторша в белом, которая меня вчера и встретила агрессивно. Рыжая пятидесятилетняя тётка с веснушками по всей роже по имени Мирзу.

— Профессор Омбер! — Воскликнула с горящими глазами сенаторша, явно торжествуя. — За превышение полномочий и своеволие именем Сената Либру, вы арестованы! Будьте любезны, Мей Ран, сдайте боевую корону моим помощницам. А ты… неизвестный чужак. Тоже сдай всё своё оружие и проследуй за нами под домашний арест. По тебе ещё состоится большой совет. Но судя по новым известиям, ничего хорошего он тебе не сулит.

Сопровождающие нас пять девиц переглядываются с недоумением и, похоже, готовы драться до конца за своего профессора, судя по их решительным лицам. Но Омбер само спокойствие. Даже полуулыбку изобразил, думает чего–то.

— Можем оставить эту старую курицу с носом, — шепчу ему в острое ухо. — Что скажете?

— Думаю, нужно ей подчиниться, — заявляет мне Омбер. — Позже мы уладим все недоразумения. Если вам дорога Айлин, лучше не предпринимайте ничего.

— А при чём тут Айлин? — Возмутился я, не отрывая взгляда от невменяемой на вид сенаторши.

— Она привела вас, если что–то случиться по вашей вине, её положение сильно пошатнётся.

А вот и первые манипуляции.

Девки в штатском замыкают кольцо. Можно просто всех раскидать одним огненным кольцом, чтоб курицы поняли на кого наезжают. Без волос и ресниц быстро до них дойдёт.

Но понимая, что рано ещё показывать зубы, не до конца разобравшись в расстановке сил, я поднимаю лапки кверху.

— Ладно, живите.

Что там с Омбером и его цацами мне уже неизвестно, ибо нас разделили. Меня попросили пройти в крепость, где довели до здания, смахивающего на тюрягу. Там строгие тётки настойчиво затребовали сдать все побрякушки. Благо, успел незаметно фитнес–браслет затянуть под кожу. Никогда так не делал, и чудо, что всё с перепуга вышло.

Потому что потом меня ещё и попросили раздеться для осмотра. Ощущения забавные, когда синеглазая жилистая милфа с хорошей задницей и немного блядским взглядом заинтересованно осматривает тело, чуть задержавшись на причиндалах.

Щупает в белых тканевых перчатках мои уши, ищет что–то в волосах, гладит шею. Ведёт лапками вдоль рук, будто ищет нечто невидимое на мне. Затем проглаживает так всё тело. Когда женщина садится на корточки передо мной и начинает гладить ляжки, у меня привстаёт. Та шарахается от шланга, как от огня, сев на задницу.

— Не бойся, не укусит, — посмеиваюсь.

— Исчадие Мглы! — Фыркает женщина. — Выпороть бы тебя семипалкой по твоей торчащей жопе. Жду не дождусь, когда это увижу. Чужак.

— Ой, что это? — Показываю на её промежность.

— Что где?! — Задёргалась.

— Кажется щель протекает! — Подкалываю её и гадко ржу.

— Придурок!! — Кричит и подскакивает.

Одеваюсь обратно под её истеричную брань, две другие курицы перехватывают, ведут дальше и закрывают в камере с крохотными окошками вверху и решёткой в целую стену, где я без всяких церемоний колдую себе матрац, подушки, выпивку, закуску и кассетный магнитофон. Всю ночь за мной наблюдает сразу два часовых, не спуская глаз. Они меняются, это я уже утром с бодуна понимаю, когда вижу незнакомые серьёзные лица девок в красных мундирах. Первую смену своим поведением я извёл, а эти заочно злыми взглядами встречают.

Вскоре набегает целая толпа солдаток, застёгивают грубой ковки наручники, накидывают на меня серый плотный плащ с капюшоном и ведут вслепую дальше. Всё без комментариев.

Сажают в тачку, везут до аэропорта, дальше пассажирский планер. Неуклюжая посадка на стене Монолита. Высадка, где уже новые жёсткие тётки встречают и ведут куда–то окольными путями. Долго идём, спускаемся на лифте до самого дна. И вот у меня новая камера раза в два побольше вчерашней. Просто замечательный «домашний арест».

И всё ради тебя, Айлин.

— Что уставился, самец, — рычит здесь каждая вторая. — Зубы лишние? Глазёнки чешутся? Вот уродец, где ж его Омбер только нашёл. Тот был гадом, этот не лучше…

— Да, да, пиздите, пиздите, курицы, — посмеиваюсь я, располагаясь на своём матрасе.

— А ну сюда всё! Взять! — Кричит старая сиплая и мелкая надзирательница.

И в камеру врываются сразу три мощные солдатки с дубинками, две держат меня, одна вытаскивает мои наколдованные пожитки.

Это смахивает на квест или аттракцион для зажравшихся богачей.