Макшейны на двух лошадях поспевали за нами без труда.

Народ с хуторков выходил на улицу, кланялся, приветствовал.

— Что, к Замойским едете? На чай? — спросила одна из барышень.

— Ага. На чай.

— На разбирательства он едет! Видно же, конно и оружно! Макшейнов с собой взял, те шутить не станут, — слышали мы за спиной.

За десяток километров к нам присовокупилась небольшая толпа подростков-зевак и ещё пара всадников постарше, из тех, кто отчаянные и рисковые, не боятся Замойских.

Наконец, хутора закончились. Лаура измельчала, стала небольшим ручьём, а вокруг были рапсовые поля и оливковые рощи с небольшими перерывами на теплицы.

А впереди уже виднелись укрепления Замойских. Да, как и в случае с Макшейнами — это была полноценная крепость, вернее, даже несколько укреплённых зданий, окружённых единой стеной обороны. Я видел уже центральный замок — несколько похожий на Фламберг, с такой же башенкой, только чуть крупнее, свежее.

И до меня донеслись звуки выстрела.

— Там, похоже, уже какая-то заварушка! — обратил моё внимание Стёпка. — Может, это Ангелина?

— Она может, — кивнул я. — Но будь начеку.

Осталось держать наготове дробовик и подождать, чтобы понять, подтвердились наши опасения, или нет.

Сперва мы встали у первых ворот во владения, под стволами у трёх воротил.

Потом наблюдали, как красный кадиллак рвёт к нам со всей дури, то и дело норовя съехать на обочину и поднимая пыль на дороге.

Когда он остановился через ворота от нас, из него выполз Антон Замойский. Взъерошенный, шатающийся и слегка прихрамывающий.

А ещё пьяный. Он был чертовски пьян — это я понял не сразу.

Я вышел ему навстречу и решил первым начать диалог.

— Антон Аркадьевич, ты забрал моего человека. Я требую вернуть Ангелину немедленно.

— А то… ик… что? Что ты сделаешь? — прищурился он. — Ты… в окружении… О, Осип Эдуардович? А ты чего? Ты с ним теперь?!

— Я — незавишимый наблюдатель, Антон! Ш-штоб ваш ш-шпор прошёл ш-шугубо по правилам!

Я усмехнулся.

— По правилам, ага… с ним, и по правилам? Замойский, учти, если с ней хоть что-то случилось, я спалю к чертям твоё имение и всё вокруг до того, как ты успеешь меня пристрелить, — я обнажил патронташ из пробирок на ремне под жакетом. — А мои люди на холмах пристрелят тебя в ответ.

Тут я, конечно, блефовал. Человек у меня был всего один, и дальнобойности его автомата не факт, что хватило бы для снайперского выстрела. Но это, похоже, помогло. Антон опасливо заозирался и сел обратно в машину.

— Не-не-не! — послышался сзади голос Макшейна. — Так не пойдёт! Только честная дуэль! Дуэль! Тим, ты записываешь всё на камеру?

— К ч-чёрту дуэль! — едва не захныкал Замойский, высунувшись из окна машины. — Эта мерзавка… эта мерзавка пнула меня в пах! Проткнула ногу Прохору! Ухо… ухо охраннику откусила. А потом захватила оружейную! Сейчас в донжоне! Закрылась в башне и отстреливается! Спаси нас от этой стервы!

Мы переглянулись со Степаном, он еле сдерживал улыбку. Я слегка подуспокоился, но негодование всё ещё бурлило в крови.

— Так. А теперь объясни меня, чего ты хотел добиться, когда выкрал её среди бела дня. Ты мне что-то показать хотел? Ну, показал. А я предупреждал, что с ней лучше шутки не шутить?

— Да выпил я просто! Перебрал! И помнишь — мы про дуэль говорили? Вот, решил тебя проучить! Ну что, разве с тобой такого не бывало! Мы же аристо! Имеем право, ведь так? Недоразумение вышло…

— Это не недоразумение, — продолжал я. — Кража второго лица в иерархии клана — это повод для объявления полномасштабной войны. Будь мы птицами покрупнее, Антон, наши войска бы уже были бы стянуты к границе, а авиация… да, нет тут авиации, хорошо, а флота уже обменивались бы артиллерийскими ударами и бомбили прибрежные поселения. И — нет, я никогда не позволял себе напиваться до состояния, когда совершаю настолько тупые и опасные для своей же задницы поступки. Так что ты не прав, Замойский. И ты должен ответить за свой поступок.

— Слушай, давай мы сейчас решим проблему с твоей сенной девкой, а потом уже будем разбираться, кто прав! — проворчал Антон. — Поехали, поговори с ней, забери её! Только все — кроме неё!

Он указал трясущимся пальцем на тётушку Марго, которую окружали подростки с хутора.

— Я останусь при условии, если вы выдадите мне двоих человек, — хмуро сообщила она. — Без оружия. По эту сторону ворот. Постоим снаружи, посторожим, пообщаемся, пока Александр прокатиться к вам в гости.

Сторожить пути отступления — это разумное решение, подумалось мне.