Понимая, что без еды долго прожить мне точно не получится, я принялся торопливо мародёрить позиции засады на предмет наличия всяческого рода съестных припасов. Забирать всё не имело никакого смысла, потому пришлось забрать уже знакомые мне Новорусские сухие пайки, выгодно отличающиеся компактными размерами и приличным количество калорий на небольшой вес самого пайка. Впрочем, даже так пришлось нагрузиться как самый последний мул, собирая с собой не только пропитание, но и воду в длинных полуторалитровых бутылках. Затрофеейный на всё тех же позициях рюкзак с большими усилиями смог вместить в себя все объёмы заполученного мною имущества.

Удивительно, но больше никто меня даже не пытался остановить. День медленно, но верно клонился к закату, и луна постепенно начинала забирать себе небесные позиции. Идеально было бы просто остановиться, переждать время, и только потом рваться дальше, чтобы попытаться пройти купол.

Как я собирался делать это? Вопрос был чересчур затруднительным, чтобы запросто ответить на него настолько спонтанно. Если верить официальным властям и Норду, уровень доверия к которому был в несколько раз больше, чем к любому иному, кто обитал на просторах по ту сторону Пояса Белова, то покинуть его я не мог.

Когда я вышел на открытое пространство под полупрозрачными стенами купола, то почувствовал, как по пронизывающим всё тело венам будто бегают озорные электрические всполохи. С каждым метром приближения мне всё больше казалось, что меня бьёт разрядом тока, но мышцы оставались в спокойствии и боли также не было.

Яркая луна вышла на небо широкой белой печатью, свет от которой отражался от снежного покрывала планеты. Сейчас легко можно было рассмотреть вообще всё, не прибегая к помощи осветительных приборов.

Стоя в двух метрах от полупрозрачного Пояса Белова, я тяжело вдохнул и прикоснулся к куполу, чувствуя, как по телу пробегает просто адское количество сил. Эта магическая сила наполняла меня изнутри, но рука словно столкнулась с жидким холодом, пронизывающим всё моё естество. Каждое движение, каждый сигнал до мозга доходил с таким замедлением, из-за чего даже боль пришла далеко не сразу. В каждую венку, в каждую клетку тела прошёл болевой импульс, сравнимый с раскалёнными до красна металлическими иглами, загоняемыми под ногти умелым дознавателем с садистскими наклонностями.

В одно мгновение мне даже показалось, что я не смогу выдержать этой инфернальной боли, и нужно отступить, вернуться в заснеженные леса, но тело не слушалось. Мозг работал лихорадочно, но мысли проходили через вязкую субстанцию, не достигая конечной точки.

Через проницаемую стену, несмотря на все возникшие сложности, удалось проникнуть, почувствовав себя в несколько раз свежее, чем оно было всего несколько минут назад во внутренней части купола. Казалось бы, по ту сторону не было никаких крупных производств, практически полностью отсутствовала техника с двигателями внутреннего сгорания, отчего и дышаться должно было быть намного легче, тогда как даже в Иномирье легко можно было увидеть города из-за поднимающихся к чистому голубому небу по чёрным дымным столбам работающих заводов, конвейеры которых постоянно производили всё новые и новые вещи, необходимые для выживания в этом диком мире.

Почувствовав, как лёгкие, до того сжатые со всех сторон, наполняются свежим воздухом, я двумя быстрыми движениями сбросил с ног короткие лыжи и плюхнулся в белый снег. Усталость так сильно прижимала к земле, что даже страх перед враждебными существами отошёл куда-то в сторону. Пусть на меня сейчас выйдет самый опытный вампир, я даже не поведу глазом. Сейчас единственным желанием было просто лежать на этой холодной природной рубашке и глубоко дышать.

Раньше я не мог и подумать о том, что экспедиция может настолько сильно затянуться и обернуться полным крахом. Сейчас громадное количество ресурсов будет пущено для продолжения наступления, и что-то внутри мне подсказывало, что у регулярной армии это может получиться. Всего за несколько дней они продвинулись на несколько десятков километров, попутно снеся несколько отлично укреплённых позиций «тёмных», которые, пытаясь дать ожесточённый отпор, погибали до последнего. Это я знал из отчётов солдат, о которых нет-нет, но судачили охраняющие мою палату разговорчивые «чекисты».

Немного приведя себя в порядок, я с усилием поднялся на ноги, чувствуя, что всё тело будто стало сразу весить килограмм этак на пятьдесят больше. Тяжело, но нужно было двигаться дальше. Неизвестно, как на меня отреагируют теперь патрули государственной машины, но лучше добраться до ближайшего очага цивилизации и дальше думать о следующих своих действиях.

К моему большому удивлению, несмотря на тяжесть во всём теле, усталость не приходила. Я просто шагал по заснеженным лесам и полям, будто в меня засыпали парочку пачек интересных таблеток, которыми снаряжали штурмовиков Вермахта. Я даже вошёл в какое-то подобие странного транса, автоматически передвигая ногами, погрузившись при этом в глубокие размышления.

В таком состоянии я прошагал всю ночь, преодолев несколько десятков километров, после чего остановился, неожиданно для себя наткнувшись на КПП. Точнее, даже не на сам контрольно-пропускной пункт, усиленный ДОТами, а на то, что от него осталось.

Какое-то время я рассматривал точку с края леса, схоронившись в кустах, не используя бинокля. Солнце светило прямо на меня, отчего был слишком высок шанс сверкнуть случайным бликом, который в миг раскроет мою позицию гипотетическому наблюдателю.