Горыныч же играть в камикадзе, как оказалось, не планировал. Вряд ли он вообще хоть что-то планировал, как по мне, так чистейшая импровизация. Но выглядело впечатляюще.

Убедившись, что народ расходится, и вечеринка вот-вот превратится в дерьмо, Горыныч на лету поднял копьё и швырнул его вниз. Чёрное копьё окуталось пламенем, рёв которого опережал полёт снаряда.

Но когда болид врезался в землю, оттуда уже успел убежать последний человек.

Хренакнуло. Сверкнула ярчайшая вспышка, полетели осколки каменистого грунта. Я первым бросился на землю, передав этот приказ остальным. Даже не приказ — я ведь, по сути, ими управлял. Вся тысяча была моим телом, растянувшимся до невозможности.

Вскочил я первым, подняв голову и ища взглядом угрозу. Угроза, в очередной раз поимев физику, логику и кибернетику (последнюю просто на всякий случай, из вредности), изменила траекторию в паре десятков метров от земли и опять набирала высоту.

Кидаться Знаками в него не было ни малейшего смысла — не долетят. А долетят — так ослабнут. В прямую конфронтацию с использованием холодного оружия Горыныч вступать не торопился.

— Ну же, Грамм! — процедил я сквозь зубы. — Он так пикировать вечность может!

Что-то мне подсказывало, что в этом странном месте сил у твари может оказаться и полнейший безлимит. Сейчас родит новую стратегию, а заодно рассеет нас окончательно. На крайняк — по одному перещёлкает. Пусть даже это займёт сутки, ему-то чего торопиться? Мы отсюда никуда не денемся. Мост, вот, краснющий, раскалённый — попробуй, наступи. Перелететь, может, и получится, однако я чё-то сомневаюсь. Это слишком очевидное решение, а мост не дураками строен. Экспериментировать бы не хотелось.

И потом, даже если получится перелететь — дальше что? Горыныч ломанёт за нами. С одной нерешённой проблемой за плечами кидаться решать другие проблемы — так себе стратегия. Дерьмово закончится, к гадалке не ходи.

Горыныч перевернулся в воздухе, наверное, на стометровой высоте. Такой как будто бы далёкий и нестрашный… Ох, и обманчивое же впечатление даёт расстояние.

Со всех сторон на меня сыпались безмолвные вопросы. Публика выражала сдержанный интерес: как будем побеждать? Мне пока ответить было нечего. Поэтому я ответил следующее: «Главное — повалить, а там — ногами запинаем».

Пока коллективный разум рождал закономерный вопрос: «Окей, а ронять-то как будем?» — я прокачал десятком родий Полёт. Зря раньше этим полезным делом не занимался! На втором уровне высота полёта увеличивалась до десяти метров, а продолжительность — до пяти минут. Ранг позволял мне сделать ещё одну прокачку, туда, где управляемый полёт давал возможность выбора любого направления. Но не позволяли родии. Требовалось пятнадцать, было — восемь. И это меня бесило. Вон они, недостающие родии, пикируют прямо на меня. Руку протяни да возьми…

Я взлетел навстречу Горынычу, держа в правой руке свой мега-козырный меч. Рассчитывал на него, как на самое главное оружие, без которого вся эта эскапада в принципе не имела никакого смысла. Подгон государыни-императрицы случился очень вовремя и очень в тему. Ну и слава моему великому предку, естественно.

Встречной атаки Горыныч, похоже, не ожидал. Увидев приближающийся объект класса «Земля—Горыныч», немного запаниковал. Яростно захлопал крыльями, заметался, пытаясь изменить траекторию, но только бестолково закувыркался в воздухе. Повернулся мордами вверх.

И тут на него налетел Грамм.

Я успел услышать только яростный клёкот и полный злобного отчаяния вой одной из голов. Сокол взмыл в небо, сжимая когтями окровавленный зеленью шар. А мне пришлось спешно отменять Знак и приземляться, поскольку Горыныч теперь падал на меня.

Он хлопал крыльями, однако эти усилия ровным счётом ни к чему не приводили. Чудище падало спиной вперёд.

Я приземлился за мгновение до него и бросился в сторону, упал на плечо, перекатился. Подпрыгнул от того, как тряхнуло землю.

Горыныч сдавленно рычал. Всё-таки падение с такой высоты прошло для него не вполне приятно. А тут ещё один из пауков сноровисто вскарабкался на тушу и побежал по ней к голове. Пронзительно заржал и харкнул в небо огнём конь Горыныча, занимающий прежнее положение. Задними ногами конь сучил по чёрной земле. Позиция для него было гипернеудобной, но главенствующие головы сейчас волновало не это. Их беспокоило ослепление, и то, что к ним подбирается паук.

А паук рефлексировать и думать не умел. Он добежал до ближайшей головы и начал в неё хреначить с обоих стволов. Только ошмётки в разные стороны полетели.

Охотники кинулись было в атаку. Я ведь им обещал, что после того, как завалим, можно будет пинать ногами! Решили, что время пришло.

«Назад!» — мысленно заорал я.

Как оказалось, не зря.

Здоровенная ручища схватила паука и отшвырнула. Конструкт улетел метров на триста и булькнул в Смородину. А Горыныч исполнил подъём корпуса, достойный золотого значка ГТО, и взмахнул копьём. С наконечника разлетелось пламя. Те охотники, кто не успел отступить, отпрыгнули. К счастью, это был всего лишь спецэффект, не несущий особого вреда.