Хотя, мечты для того и существуют…архитектором она всё же стала, как и дизайнером интерьеров, как и разработчиком 3D моделей, как и иллюстратором детских книг и членом местного отделения союза художников.

Волны мыслей неспешными валами бороздили океан памяти, умелые ручки путали спицами сложный узор петелек, выводя запланированный рисунок – какая на хрен йога, вот оно — полное погружение, дзен.

Пространство гостиной, полностью игнорируя достигнутое душевное и физическое равновесие, выгнулось выпуклой линзой и разлетелось на осколки размером с ладонь, погасив свет, стерев запахи. Время, даже в повседневной жизни величина переменчивая, не лишило себя удовольствия пошутить и на этот раз, попросту исчезнув; вес тела в целом, как и его составных частей – рук, которыми я двигала – не ощущался.

Странное состояние нахождения в ничто и нигде, но разум не паниковал, на душе было спокойно, тело никто не спрашивал, оно не ощущалось вовсе. Появилось чувство, что время не длится, и я могу сама решить, когда и на сколько по нему двигаться.

Но в этой Вселенной всё проходит, кроме ремонта теплотрассы на ул. Карла Либкнехта, не стала исключением и эта ситуация – краски постепенно возвращались в окружающее пространство, комната наполнялась запахами и звуками: торшер светил, часы тикали, пряжа, почему-то, воняла. На спинке дивана сидела тридцатисантиметровая радужная фея с искристыми прозрачными крыльями, на подлокотнике дивана угнездился метровый плюшевый мишка, а на полу перед диваном, на четырёх ногах, стояла чуть меньшего, чем медведь, размера розовая овечка.

– Здравствуй, Василиса, очень нужно, чтобы ты пошла с нами, – глубоким контральто сказала фея.

– «Психика человеческая – инструмент очень адаптивный, гибкий, быстро подстраивающийся под окружающую действительность». В течение трёх секунд я честно пыталась поверить в это утверждение, затем, окинув взглядом комнату и оценив полную бредовость ситуации, жизнерадостно отключилась.

Глава 2 Интерлюдия. Василиса (…и в твёрдой памяти,)

Как сон, пронеслись те печали,

По давним приметам я помню:

Любовь – холодна, горяча ли

– Не гаснет. Об этом я помню.

Василиса Григорьевна Шеева явила себя миру в 1972 году, на третьем этаже облупившегося розового Иркутского роддома по ул. Бограда, 2. Так получилось, что она осознала себя сразу, и ей действительно было интересно узнать, куда должна была воткнуть себе 10 уколов медицинская сестра по совету, разгорячённой спором с ней, мамы.

Пройдя все круги ада, предписанные Минздравом новорожденному, Василиса была выплюнута на январский мороз в руках любящих родителей и на удивительном, оранжевом автобусе отправилась в своё первое путешествие. В автобусе было тепло, приятно пахло дерматином и машинным маслом, да, приятно, после карболки, хлорки и прочих радостей для носа в роддоме. На этом всё, изображая из себя плотно спелёнатую белую личинку, она могла наслаждаться только лицом мамы, в непонятной рыжей шапке, и странными новыми запахами.

Уютная трёхкомнатная квартира на первом этаже панельной пятиэтажки, ставшая домом для Василисы, вмещала в себя маму, бабушку, папу и кошку. Общение с первыми двумя носило постоянный характер и, кроме утилитарного, в нем присутствовал и сюсюсю контент; последние двое общались с Василисой редко – отец дистанцировался по собственной инициативе, так как решительно не понимал, что с ней делать и как себя вести, кошка же по причине «Брысь, ребёнка задушишь!!!», но моменты посещения её уголка умным и хитрым зверем принесли малышке незабываемые впечатления. Кошка была тёплой, мягкой, обалденно пахла и издавала приятные вибрирующие звуки, входящие в резонанс со струнами её души. Их встречи очень радовали Василису и навсегда оставили в ней любовь к кошачьему племени.

В последующие полгода жизнь текла размеренно, в ней мало что менялось и происходило, действующие лица были те же, хотя именно в этот период она впервые встретилась с Иваном, но лежащие в соседних колясках два закутанных «кукурузных початка», так и не осознали серьёзность судьбоносного момента.

На исходе седьмого месяца, папа Григорий, подаривший Василисе 50% генов, не выдержал счастливой семейной жизни и тихо, без скандала, собрал чемодан и ушёл в закат. Бабушка, как летнее солнышко, излучала неподдельную радость, ибо «никчёмный», «лентяй» и «инженеришка» были самыми ласковыми её словами в адрес отца. Удивительно, но мама восприняла его уход абсолютно спокойно, кошка также не выказала особых эмоций по этому поводу. Кстати, отец, не поняв своего счастья с первого раза, женился ещё дважды, во всех браках делал детей и уходил. В завершении своего «хождения по пустыне» он осел в руках женщины, уже вырастившей и выпустившей в большой мир двоих детей, а во второй половине восьмидесятых они на пару организовали неплохой бизнес по продаже обуви. Так что, «никчёмный лентяй инженеришка» исправно платил алименты и всегда помогал со сборами в школу и большими тратами.

Жизнь продолжалась своим чередом, а в восемь месяцев у Василисы, нежданно-негаданно, кончилось безоблачное детство. Сработала, страшная по своей эффективности, связка «Мама-педагог плюс бабушка – диктатор», и её без повестки призвали в армию! Сидеть, лежать, лежать на пузе, ползти, ползти с препятствиями; научилась - сдавай норматив, сдала, не время расслабляться, - ать-два левой, ать-два правой, - стой смирно, когда тебя одевают, смиррррно!!!

Занятия в армейском учебном классе также наличествовали, они перемежались с марш-бросками и строевой подготовкой. Покажи мне красный цвет, покажи зелёный, это какая буква, а это, ты же не хочешь опозорить маму и бабушку?