С каждым его словом обстановка в зале становилась всё более гнетущей, и дворяне уже с трудом сдерживали гнев.

Своими действиями герцог оскорблял всю знать Армондэля, пренебрегая этикетом.

Забрать чужих детей, да ещё и подавить графа, это ли не желание развязать войну?

Однако самое худшее все они услышали, когда Андре поднял голову и чуть ли не в слезах закончил свою историю.

— Герцог Леомвиль просил передать королю, что вам пора покинуть свой трон, раз вы не справляетесь со своими обязанностями!

После этих слов люди просто перестали дышать, осмысливая услышанное, и в воздухе повисла тишина, сквозь которую можно было слышать биение сердец.

Маритас, сжимая подлокотники трона, раздавил золотую часть, оставив отпечатки пальцев.

Граф не стал упоминать, почему Виктор произнёс такие слова, да это и не было особо важным, так как теперь ничего нельзя вернуть назад.

Дворяне, вскоре придя в себя, наперебой начали кричать и угрожать Лантарису, призывая монарха к объявлению войны. В ещё минуту назад безмолвном зале поднялся шум, словно люди пришли на митинг.

Однако Клансар был бы глупым королём, если бы действовал необдуманно и поспешно.

Наблюдая, как аристократы с пеной у рта призывают его к началу военных действий, он старательно успокаивал своё разгневанное сердце, а спустя пять минут, подняв правую руку, заставил всех смолкнуть.

Когда аристократы немного успокоились, он повернул голову в сторону семьи Бортас и обратился к хозяину дома, Карлу.

— Граф, вам есть что сказать?

Весь зал обернулся в сторону самого сильного вассала королевства, которого до сих пор и пальцем тронуть боялись.

Семья Клиоссы являлась опорой страны, которая никогда не вмешивалась в междоусобицы и не участвовала в делах двора.

Соблюдая нейтралитет, они гарантировали, что в опасный для страны момент первыми выйдут вперёд и защитят королевство.

Так было до тех пор, пока в графстве Бортас не началась новая политика, которая была полностью идентична политике Виктора, и многие начали роптать, что граф тайно заключил сделку с Лантарисом, чтобы предать страну.

Всё это звучало нелепо, поэтому никто вслух об этом не говорил, но теперь сам король обратился с вопросом к Карлу, и дворяне это тут же подхватили.

Стоявший ближе всех к монаршему трону герцог Лейтмор, поглаживая редкую седую бородку, поддержал Маритаса.

— Граф, стоило бы дать объяснения по поводу действий вашего правнука.

От этих слов лицо герцога исказилось в отвратительной гримасе, однако он не посмел возмущаться, так как войска Карла были сильнейшими в стране.

На самом деле, сама семья Бортас не имела ничего общего с герцогством и соблюдала все обязанности знати Армондэля, однако текущий вопрос в их сторону звучал уже как обвинение.

Карл, имевший крепкое рыцарское телосложение, лишь сделал шаг вперёд и уже смог закрыть своим телом всю семью, а следом, посмотрев на герцога, угрожающе заговорил.

— С каких пор ваша светлость решила, что вы можете заставить нас оправдываться?

В одних этих словах уже звучало желание объявить войну Лейтмору, и все присутствующие это поняли.

По залу послышался шёпот с одинаковыми вопросами: «Они обезумели? Хотят пойти против герцога?», «Дыма без огня не бывает! Чувствуют за собой вину!».

Клиосса, одетая в длинное белое платье, облегающее её роскошную фигуру, усмехнувшись, повернулась к своей матери и заговорила с ней так, чтобы слышали все.

— Матушка, полагаю, нам стоит вернуться во дворец, я слишком устала.

Клансар, молча наблюдавший за ними, решил, что не стоит идти против легендарного рыцаря и сгладить ситуацию, чтобы действительно не повернуть дом Бортас против себя.

— Герцог Лейтмор, граф Бортас, давайте обсудим всё позже наедине. — сказав это, он приказал всем закончить встречу и отправить людей для вызова посла Лантариса.

Аристократы тут же стали кланяться и, дождавшись, когда король покинет зал, тоже пошли на выход, бросая косые взгляды на графскую семью, которая высокомерно покидала зал, игнорируя всех присутствующих.

Клиосса уже знала о планах Виктора на Армондэль и лишь ждала момента, когда всё начнётся, поэтому не считала нужным соблюдать этикет с людьми, которые очень скоро потеряют всё.

Самое же печальное лицо из всех тут было у графа Валентайна, который стоял перед троном, наблюдая, как удаляется семья монарха.