— Пойдем назад. Ты откроешь мне кладовые и пришлешь слуг: я скажу, что нужно будет принести в мои покои.

Возня с обустройством заняла все время до вечера. Прямо в комнате Марии несколько служанок торопливо подшивали края выбранных ею штор. Слуги притащили из кладовых два тяжелых кресла и небольшой столик, у которого Мария велела отпилить нижнюю часть ножек.

— Это что же такое будет, госпожа?! Зачем же дорогую мебель портить?! Оно, конечно, приказ ваш выполнят… — Гульда старалась не смотреть Марии в глаза.

— Вот раз выполнят, так пусть и выполняют, — пояснять что-либо Мария не захотела: как к ней относятся, так же и она будет. Не обязана она объяснять кому-либо свои желания.

Сейчас, когда комната полна была людей, каждый из которых что-то делал: швеи подрубали ткани, один из лакеев подвешивал полки в указанном ею месте, еще один крепил такую же полку на уровне двадцати сантиметров от пола, бурча точно так же, как Гульда, Мария стояла у окна и тоскливо смотрела на медленно темнеющее небо, вспоминая свою земную жизнь: «И Надежда, и Манюня приняли меня такую, как я есть. А эти… Они даже не пытаются хоть сколько-то понять меня. Похоже, им просто нравится ощущать себя единой семьей, а меня — отвратительной чужачкой. Они не дали мне даже шанса стать среди них своей… Ну что ж, в целом-то мне и не привыкать к такому. До появления Надежды я и в своём прежнем мире была изгоем. И ничего, выжила…».

Хлопоты по обустройству продолжались и на следующий день. В комнате развесили теплые длинные шторы мягкого песочного цвета. Такое же покрывало было сшито на постель. И прямо при Марии набили шерстью длинные удобные подушки для кресел. Столик с короткими ножками занял свое место между двух этих кресел, и на него поставили красивый бронзовый подсвечник, найденный королевой в одной из кладовок.

На низкой и, как казалось местным, «бестолковой» полке разместились несколько пар обуви, а странный короб в углу комнаты вместил часть ее платьев. На этот короб, торопливо сколоченный плотником, Мария заказала такую же штору, как на окнах.

Вита с удивлением смотрела на тонкие деревянные дощечки, чуть скругленные по краям, которые Мария через горловину вдевала в платья.

— Эта штука называется «плечики». Вот здесь, по центру, мы сейчас привяжем петлю из любого шнурка или полоски ткани. Если одежда будет висеть на таких вот плечиках, она не будет мяться. И тебе же станет легче: не нужно будет каждый раз гладить мятые юбки.

Идея Вите, безусловно, нравилась. Но мысль о том, что королева позаботилась о ней, казалась служанке очень странной и даже подозрительной. Не менее подозрительным было и то, что королева пожелала занять и соседнюю комнату, потребовав туда огромный стол, но всего один стул. Объяснять, для чего ей понадобилось еще одно помещение, королева не пожелала. По ее требованию наколотили полок на стенах, и ключ госпожа потребовала себе.

— А ежли там, например, убраться нужно будет?! — встряла Гульда, которая несколько раз заходила посмотреть на переделки жилья.

— Нужно будет, приглашу прислугу, — равнодушно ответила королева.

Эти пару дней Мария не видела мужа. Почему-то Совет лордов не решил все в один день. По словам горничной, мужчины собрались и утром следующего.

Когда после ужина Мартин вошел в комнату, Мария все же ожидала хоть какой-то реакции на преображение спальни. Однако молодой муж, похоже, был чем-то так озабочен, что внимания на обстановку не обратил. Вместо того, чтобы привычно скинуть одежду и улечься рядом с женой, он расположился за столом и сказал:

— Мария, сядь. Нам нужно поговорить.

Глава 27

Разговор вышел совсем нелегким: Мартин сообщил, что через неделю он уплывает.

— Охрана купеческого каравана — это очень хороший доход. Плюсом к этому мы сможем увезти часть своих товаров и продать их там…

Он разглагольствовал о том, как хорошо сможет пополнить запасы своего дома и какие подарки сможет привезти для семьи и слуг. А Мария с ужасом понимала, что она остается совсем одна в окружении весьма недоброжелательно настроенных людей.

— …и я не понимаю, чего ты боишься?! Разумеется, я строго накажу слугам выполнять все твои приказы. Кроме того, мой дядя, лорд Нордвиг останется править островом. Он за тобой присмотрит.

— Вот этого то я и боюсь, Мартин, — вяло возразила Мария. — Мне кажется, что я не слишком нравлюсь лорду.

— Глупости. Ты его королева. Он воин и будет охранять твою честь и твою жизнь. Пусть и не сразу, но со временем все успокоится, люди привыкнут к тебе, — добродушно пообещал Мартин.

Королева вяло возражала, потому что она прекрасно помнила, как к ней относился этот самый лорд-посол в дороге, но понимала, что для Мартина он близкий и доверенный человек, родной дядя, который знаком с самого детства. Так что возражай-не возражай, а результат будет одинаковым: она остается одна.

Неделя до отплытия пролетела почти мгновенно. И вот уже мужчины грузятся на некрупные парусные кораблики, которых оказалось больше десятка. На некоторых было даже по две мачты, но на большинстве по одной. Крепкий ветер пытался трепать еще сложенные паруса, и от небольшой волны корабли слегка покачивались.

Мария стоит на небольшом, сколоченном специально для нее деревянном помосте. А за спиной королевы молчаливой меховой грудой возвышается лорд Нордвиг.

Провожать мужчин вышла чуть не половина острова. Женщины стояли, окруженные своими детьми, некоторые держали на руках младенцев. Ннесколько весьма древних стариков даже сидели на принесенных заранее табуретках, и ветер трепал их седые волосы. Шапки на острове почему-то не слишком любили. Семьи отпускали своих мужчин кто молча, а кто со слезами и причитаниями. Но все же островитяне не забывали коситься в сторону нарядно одетой королевы, перед которой стоял ее муж.