Я покрутила в руках жёлтый кругляш, а затем щелчком, как показал Селван, подбросила вверх. Тут же по чёрному камню в перстне-печатке, надетом на средний палец левой руки мужчины, прошла голубоватая волна.

– Надо же... У тебя даже магии нет. Но да ладно. Главное, что артефакт на тебя реагирует. Потерять не бойся, он всегда будет при тебе и забрать его можно будет только после твоей смерти. О знакомстве со мной лишний раз никому не болтай – не люблю публичность и излишнее беспокойство. Сама до Веройсы добраться сможешь?

– Тот, с кем ехала сегодня, завтра будет возвращаться домой, где остановился в Эрвене, он мне говорил, поэтому попробую к нему снова напроситься.

– Вот и отлично. Пойдём, провожу тебя мимо городских ворот. Переночуешь у меня в лавке, а утром ступай своей дорогой. Не бойся, приставать не буду, в отличие от тех, на кого можешь нарваться на постоялом дворе.

***

Я действительно вернулась в Веройсу вместе с Вайдом. Не сказала бы, что радовалась обратной дороге, но предложение, сделанное Селвеном мне показалось интересным и разумным. Если перебираться сейчас в Эрвен, то много за травами не наездишься: почти все деньги, полученные от сбыта, будут уходить на дорогу, даже если куплю себе лошадь, которая тоже стоит немало. А если найду златовенчик... В общем, я решила рискнуть.

Но кое-что меня всё-таки порадовало: незадолго до Веройсы заметила мчащийся вдоль дороги сероватый комочек.

– Рий!!! Рий!!!

Я едва не выскочила из телеги на полном ходу, лишь Вайд успел за руку дёрнуть, чтобы не расшиблась. Волкособ, услышав свою кличку, изменил траекторию своего движения, и уже вскоре мы с ним продолжили путь на телеге. Всё стало по-прежнему, только Рий стал чаще убегать в лес, но всегда возвращался. Сортон моему возвращению не удивился, словно знал, что так и будет, а я стала целыми днями и вечерами пропадать в лесу. Не то что каждую тропинку, травинку изучила, наблюдая за каждым растением, которое считала для себя подозрительным. Так прошёл весь июнь, затем половина июля... И, наконец, однажды, когда собралась было уже уходить с поляны, которая была упомянута в дневнике Тонии, увидела, как среди травы начинает что-то сиять, всё ярче и ярче с каждой минутой.

Не веря своим глазам, я буквально на карачках подползла к первому скоплению из шести цветков, действительно напоминавших немного венчики. Не удержавшись, срезала несколько и увидела, как с них посыпались золотистые искры, щекочущие кожу при соприкосновении и сразу же исчезающие. Я достала из сумки пузырёк с водой и опустила в него стебельки, чтобы не завяли раньше времени. Прозрачная жидкость сразу же окрасилась в янтарный цвет, а внутри замерцали крохотные огоньки. Неужели я нашла златовенчик? Воткнув сломанную пополам ветку возле второго скопления цветов, решила на следующий день срезать ещё несколько, чтобы проверить, получится ли целебный отвар, о котором писала Тония.

Наутро я ещё во время умывания заметила, что с руки, на которую попали искры, бесследно исчезли все ссадины, полученные после последней стычки с деревенскими. Что ж, кажется, скоро придётся напомнить о себе Селвену.

Спустя несколько месяцев

О том, что быть беде, я поняла слишком поздно: провела в лесу почти до самых сумерек, отыскивая под снегом целебные корешки летних трав, входящих в свою силу только после первых заморозков. Из-за плотно переплетённых между собой крон деревьев не заметила столб дыма, поднимающийся со стороны Хорстра, а ветер, дующий в противоположную сторону, отнёс запах гари. А ведь веройсовцы видели, как я уходила в лес! Конечно, лекарка – ведьма проклятая, сгинет, так и поделом ей! И без разницы, что потом их некому будет лечить, а до ближайшего города день езды, не говоря о том, что не всякий лекарь возьмётся марать руки о деревенских, ещё и такую плату заломит – телегу с лошадью продашь за капнутый на царапину обеззараживающий отвар. Про ушитие раны, фиксацию перелома или вправление вывиха и вовсе молчу.

Ну да ладно, свою бы шкуру сейчас спасти, очень уж помирать не хочется. Горящий Хорстр говорил лишь об одном: банда Страдора опять объявилась и теперь жаждет наживы и развлечений. Слухи давно ходили, да Сортон всё отмахивался, надеясь, что пронесёт. Даже забор вокруг деревни обновить не поторопился. Не то чтобы деревянные колья смогли остановить разбойников, но дать время укрыться – вполне. Добраться до сторожки, в которой летом сушу травы, уже не успею, да и найдут её в два счёта, а дома всё-таки погреб имеется с тайным выходом в огород. Если дом подпалят, на грядах залечь успею, а там и до второго схрона рукой подать.

Мой дом стоит чуть на отшибе, поэтому была надежда, что пока громят другие дома, получу фору, чтобы спрятаться. Из леса я летела через сугробы, аки лань, за которой гонятся волки. Добежав до окраины, припустила ещё сильнее в сторону маячившего вдалеке дома. На опустевших улицах не встретила ни одной живой души, даже домашняя живность молчала. Словно вымерли все. Неужели эти идиоты и скотину с собой в подполы забрали?! Да, остаться зимой без коровы или козы – это беда, но не конец света. Можно потом до лета протянуть, а там уже и новую завести. Разбойники угнали бы скотину либо на мясо порубили себе, а так ещё сильнее рыскать начнут. Банда Страдора была одной из самых кровожадных и в то же время неуловимых. Который год за ней гонялись стражники, да всё без толку. Видимо, прикрытие имели хорошее, объявляясь в разных концах страны, оставляя после себя пепелища и трупы. И повезло тем, кто умер, выжившим завидовать не стоило от слова «совсем». Особенно женского пола. От мала до велика. Эти мерзавцы не гнушались никем.

Я успела не только захлопнуть за собой дверь, но и накинуть засов, а вот запереть ставни изнутри уже нет. Скинув зимние башмаки, пинком отправила их под тумбочку, а сама осталась в домашних мягких туфлях без каблука, чтобы не оставлять мокрых следов. Пригибаясь, чтобы не заметили с улицы, прошмыгнула на кухню, торопясь к спасительной крышке погреба. Толстую тёплую накидку, ещё подбегая к дому, затолкала в корзинку. Брать у меня особо было нечего, разве что на настойки разбойники позариться могли. Оставалось лишь преодолеть пару метров от порога, отогнуть половик и схватиться за металлическое кольцо, как раздался звон бьющегося стекла и хруст ломающихся деревянных рам. Человека три вломилось точно. Причём находящийся ближе всех ко мне уже не оставил ни малейшего шанса добраться до погреба. Не успею откинуть крышку, как поймают. А потом туда же и скинут то, что останется. Даже если и останусь живой, то выбраться уже не смогу, а спасти будет некому.