По отдельности, разумеется. Доводы приводились самые разнообразные, порой и вовсе смешные.

Лекарь заявил, что его мужское здоровье и расшатанные нервы не позволяют ему терпеть жену. Советник же напирал на то, что дама будет очень сильно мешать ему хорошо заниматься делами герцогства.

Пришлось намекнуть, что женить я их собираюсь в любом случае, а если это сложно, то можно запросто найти и нового советника.

Одним словом, я стоял на своём, как кремень, и оба это поняли. А после этого началось настоящее поле боя.

Дело в том, что обе предложенные мне невесты не были красавицами. Вот только если одну ещё можно было как-то терпеть, то на другую смотреть можно было только в темноте и желательно с другого конца комнаты. Так что, осознав, что от женитьбы им обоим не отвертеться, я даже успел написать сопроводительные письма семьям девушек, в которых сообщал о своём решении. Более того, я оговаривал, что замуж они выйдут за моих приближённых, будут до конца дней всем обеспечены и войдут в свиту будущей герцогини.

Последнее было отличным социальным бонусом.

Одно дело, когда твоя дочь вышла просто за зажиточного или приближённого герцога, и совсем другое — когда она с помощью этого вошла в свиту герцогини.

Это было престижно даже для дочери аристократа и позволяло закрыть глаза на, скажем так, более простое происхождение моего советника и лекаря. Вкупе с более чем щедрым откупом, который я обещал выплатить за каждую девушку в связи с тем, что она выходит не за аристократа, предложение было более чем заманчивым.

Разумеется, обе семьи ответили на него согласием.

А уж от того факта, что их кровиночки войдут в свиту герцогини, так и вовсе были в непередаваемом восторге.

Хотя свита по сути своей была простой формальностью, я привык жить в отдалении от двора и не устраивал у себя ни пышных приёмов, ни многодневных застолий и совершенно не планировал менять свой образ жизни с женитьбой.

Так что теперь нешуточная борьба за более привлекательную невесту разразилась между советником и лекарем.

В процессе я узнал так много нового и интересного, что мне даже пришлось на несколько дней отложить встречу с Робертом Мерде, дядей и официальным представителем моей будущей жены.

Возможно, я был не прав и весьма старомоден, но всё равно был глубоко убеждён в том, что семья накладывает на человека, и особенно на мага, огромный отпечаток, который ни в коем случае нельзя недооценивать. И хотя решение о браке было бесспорно принято, мне всё равно хотелось получше познакомиться с этим человеком, хотя бы для того, чтобы сформировать примерное представление о характере будущей герцогини.

Всё же внешность — это одно, она даже у магов величина непостоянная, хоть мы и стареем намного медленнее, чем все остальные. Жить мне предстояло с человеком, а не с тенью. Кроме того, моя собственная мать, вопреки традициям аристократов, принимала посильное участие в моём воспитании, что и позволило мне, по крайней мере на мой собственный взгляд, вырасти гораздо более привлекательной личностью, чем мой собственный отец.

Одним словом, я собирался разговаривать с Робертом Мерде долго, серьёзно и обстоятельно. Но все мои планы отправились коту под хвост, когда мой советник внезапно и с очень ехидной улыбкой принёс мне на стол документы, которые подтверждали, что мой лекарь нагло растрачивал средства герцогства и отказывал в медицинской помощи самым бедным земледельцам, которые проживали на моей территории.

Стоит ли говорить о том, что я просто не мог оставить подобное без своего личного, внимания? Условия у нас были тяжёлыми, если не сказать жестокими. Зима была холодной и длинной, в то время как лето — коротким и нередко дождливым, а потому в цене были любые руки, которые за этот период могли помочь вырастить и возделать поля, и неважно было, могут ли они заплатить за лекаря или нет. Цена голода и множества смертей была намного выше. Именно поэтому существовал специальный указ, согласно которому в тёплое время года всех лечили бесплатно, за средства герцогства.

И вот теперь передо мной лежали документы, которые явственно утверждали, что мой лекарь не постеснялся этим указом подтереться. Ну и, видимо, для того чтобы, так сказать, усилить впечатление и показать, какой он замечательный советник, он приложил к отчёту ещё и свои расчёты, которые показывали, сколько денег я и герцогство в целом потеряли из-за такого попустительства.

С лекарем я поговорил, расследование начал. Можно было, конечно, сразу в темницу упечь или и вовсе казнить, вот только печальная правда жизни заключалась в том, что я не мог себе этого позволить. Найти хорошего лекаря — это проблема, а уж такого как мой — и вовсе головная боль. Так что нужно было придумать другой вариант развития событий, и непременно такой, чтобы проучить лекаря, но при этом чтобы он не посмел сбежать.