— По моему разумению, дорогой граф, — задумчиво протянул Нечаев, каждый, кто выступает против своей же Родины и ее защитников — недостоин ничего, кроме порицания и справедливой кары. Надеюсь, вы не корите себя за то, что избавили нашу Родину от очередной сектантки?

— В сложившейся ситуации мне больше жаль Дарью. Она очень тяжело перенесла гибель двоюродной сестры.

— Дарье Сергеевне придется с этим смириться, как и с тем, что может случиться дальше.

— Считаете, граф Бобринский обо всем знал? — догадаться, к чему клонит Нечаев, не составило труда.

— Если и знал, то ничем не выдал этого. Но я отправил своих людей следить за его имением.

— Так сразу? — я вскинул бровь. — Может, стоило дать убитому горем отцу время проститься с дочерью?

— Я решил иначе, — безразлично пожал плечами Нечаев, а его обычно спокойное лицо приобрело жесткое выражение. — Мы не станем ждать похорон и траура.

— Вам не кажется, что это… — я помолчал, подбирая слово, — как-то не по-человечески?

— Граф, — глаза Нечаева за линзами холодно сверкнули, когда он привычным движением поправил очки. — Мне не раз доводилось выбирать между человечностью и благом для Российской империи. И каждый раз мой выбор оставался неизменным.

— Понимаю, — кивнул я и предложил. — Еще коньяку?

— Пожалуй, — Петр едва успел подвинуть мне свой бокал, как в столовую вбежал Прохор.

— Ваше сиятельство, — выпалил он и махнул рукой себе за спину, туда, где находился выход из имения. — Там на небе… это…

— Что «это»? — не понял я.

Следом за Прохором в столовую вбежал и взволнованный шофер Нечаева.

— Там… — не успел он и рта раскрыть, как Петр вскочил.

Он дернулся настолько резко, что опрокинул свой стул. Нечаев порывисто вышел из столовой. Я поспешил за ним. Остановились мы только на крыльце. Оба задрали головы, но не увидели ничего необычного — лишь льющий с темного неба дождь.

— Что вас так взволновало? — поинтересовался я у Петра.

Нечаев не ответил. Вместо этого он развернулся на каблуках и уставился на только что вышедшего из дверей Прохора.

— Что ты видел?

— Огонь красный, — дворский показал пальцем в сторону леса туда, где, как я знал, находилось имение графа Бобринского. — Он там зажегся и в небо взлетел, а опосля падать начал, прямо за деревья.

Шофер Нечаева пробежал мимо нас и завел автомобиль. Свет фар вспорол темноту.

— Сигнальный огонь? — озвучил я первую же ассоциацию, которая пришла на ум.

В тот же миг над лесом расцвела еще одна вспышка. В этот раз уже ближе к нам.

— Проклятье! — выругался Нечаев. — Граф, мне нужна ваша помощь.

— С чем? — уже предвкушая неприятности, я проследил взглядом за медленно падающим вниз сигнальным огнем.

— Видимо, с графом Бобринским, — Нечаев, несмотря на дождь, быстро спустился с крыльца и зашагал к автомобилю, не дожидаясь, пока шофер прибежит к нему с зонтом. — Вспышки, которые мы видели — это сигналы.

— Сигналы чего? — я отставал от Петра всего на шаг.

— Экстренной ситуации. — Нечаев вдруг остановился и крикнул Прохору. — Если к утру не вернемся, скажи Дарье Сергеевне, чтобы телеграфировала на закрытую линию.

— А как же…

Договорить Прохор не успел — мы с Нечаевым сели в машину, и та сорвалась с места.

Двигатель ревел раненным зверем. Грязь летела из-под колес во все стороны. Машина то и дело высоко подскакивала на кочках, но шофер не сбавлял хода. В самом начале пути он перевел рычаг переднего хода максимально вверх и больше его не трогал. Мужчина то и дело остервенело крутил руль, в тщетных попытках держать авто ровнее в условиях проселочной дороги.

В свете фар проносились кусты и деревья. Тяжелые капли ливня без устали молотили в лобовое стекло. Ветер гнул к земле древесные стволы, а высокую траву и вовсе стелил ковром. Темное небо то и дело освещали вспышки молний, где-то наверху раздавался нескончаемый грохот — началась настоящая буря.

Нечаев молчал и напряженно всматривался во тьму впереди, словно ожидал увидеть над стремительно приближающимся лесом очередную вспышку сигнальной ракеты. Но их больше не было.

— Возможно, стоило взять драгуна, — пробормотал я.

В какофонии грозы и шуме двигателя Нечаев все же разобрал мои слова.

— Судя по данным наших приборов, вибрации земли в этих краях не предполагают наличия больших полозов, — хмуро произнес он, — а с мелочью вы справитесь и без доспеха. К тому же, он привлечет слишком много внимания.

— Лучше привлечь внимание, чем умереть, — резонно заметил я. — К тому же, вспышки сигнальных огней тоже весьма приметны.

— Но не так, как колосс из абсолюта, — парировал Нечаев. — В любом случае, граф, момент упущен — сейчас мы уже не можем вернуться, иначе потеряем слишком много времени.