— Я тоже так считаю. Так как? Знаете что-нибудь?

— Знать-то знаю, — вздохнул он. — Другое дело, имеет ли смысл сейчас об этом говорить?

— Уверен, что знаю номер телефона одного человека, для которого это точно имеет смысл. Всеобъемлющий, я бы сказал.

— Уверен, что мы оба знаем, о ком ты говоришь, — усмехнулся бывший адвокат. — Эх, Виктория… Её ведь предупреждали. Даже я ее предупреждал, хотя она меня и недолюбливала.

— Были с ней знакомы?

— Встречались периодически в зале суда, — ответил он. — Скажи мне, Александр, ты боишься бумажной работы?

— Я проверял архивы своей фирмы, если вы об этом.

— Очевидно, что свою работу в этот раз ты сделал не так качественно, — не согласился со мной Молотов. — Я рекомендую зайти в архив и посмотреть дело за одиннадцатое февраля…

На память я никогда не жаловался, но быстро сообразить, о каком именно деле он говорит, всё равно бы не смог. Просто потому, что архивы фирмы были огромны.

Но вот с датой таких проблем у меня не было.

— Она взяла дело за месяц до собственной смерти? — уточнил я, поняв, о чем именно он говорит. — Или нет?

Молотов лишь пожал плечами.

— Я всего лишь рекомендую проверить дела, которые ваша фирма открыла одиннадцатого февраля, — проговорил он. — Это всё, что я могу сказать. При всех моих связях, знакомствах и репутации даже у меня есть тот разумный предел, за который я не хочу заходить. Тыкать спящего в клетке тигра палкой опасно. А уж когда этот тигр на воле — опасно втройне.

— Тогда почему вы…

— Потому что у тебя есть своя голова на плечах, Александр, — пояснил он, даже не дослушав мой вопрос. — И если ты решил сам ввязаться в это дело, то можешь здраво оценить возможные риски. Или не можешь. В любом случае, решение о том, что делать дальше, принимаешь сам. Прерогатива самому выбирать свой путь — привилегия и проклятие настоящих мужчин.

— А, значит, тут ваши руки как бы чисты. — Я не смог удержаться от смешка, и Молотов поддержал меня улыбкой.

— В точку, молодой человек. В самую что ни на есть точку. О, кажется, выступление начинается…

После его слов я обратил внимание, что в зале ресторана стало тише. Свет немного приглушили, направив софиты в сторону небольшой сцены.

Когда Ева вышла, зал взорвался аплодисментами. Люди с радостью и предвкушением приветствовали ту, кого так страстно желали увидеть и, что, вероятно, даже более важно, услышать.

В зале повисла практически абсолютная тишина. Ева взяла микрофон и смущенно улыбнулась, поприветствовав людей.

А затем заиграла музыка.

И это того стоило.

Еще в прошлый раз я восхитился ее пением, так что слушать ее сейчас было подобно наслаждению. Это походило на какую-то магию. Сладкому наваждению. Я расслабленно сидел в кресле рядом с Молотовым и просто получал удовольствие. Не только от выступления, но и от самого звука ее голоса. Стоило ей начать, как эмоции людей всколыхнулись в едином ритме. Всё равно, что увидеть, как морская гладь постепенно собирается в огромную волну.

И с каждой секундой она становилась все больше и больше. Подчинялась прекрасному голосу и вторящим ему аккордам музыкальных инструментов. Уверен, что половина даже не обращала внимания, что прекрасная девушка на сцене пела о любви. В тексте песни не было ничего особенного. Простой и красивый романс. Но то, как его пели…

Оно завораживало.

— Это потрясающе, — негромко выдохнул я, после того как зал вновь взорвался аплодисментами. Почти пятнадцать минут и несколько песен пронеслись с такой стремительностью и эмоциями, что, кажется, прошло не больше нескольких секунд.

— Ее пение — все равно, что наркотик, — понимающе заметил сидящий рядом Молотов. — Каждый раз ей предлагают выступить на большую аудиторию, но она каждый раз отказывается.

— Но почему? Уверен, что билеты на ее концерт раскупили бы в течение десяти минут в день продажи.

— Потому что она сама так хочет, — хмыкнул Молотов. — Я ведь даже не плачу ей. Это… Это просто ее хобби, как она сама мне сказала. Я предлагал ей часть выручки за вечер, но она каждый раз отказывалась.

— Что совсем не мешает вам.

— Ну я же все-таки бизнесмен, — тихо рассмеялся он. — Мне надо людям зарплаты платить. И если эта прекрасная сирена желает творить свою магию в моем скромном заведении, то кто я такой, чтобы отказывать ей?

И правда. Кто бы в здравом уме отказался от подобного? Мы стукнули чашками с кофе друг об друга.

— Ладно, спасибо вам. И за советы, и за… наводку.

— Пожалуйста, Александр. Надеюсь, что она не окажется для тебя… пусть от неё не будет больших последствий.

— У всего есть последствия, — произнёс я, встав с кресла, протянул руку Молотову. — Но это будет уже мой выбор.