— Но…

— Без «но», Лиза, — мягко прервал я её. — Как я уже сказал, у них действительно будут проблемы. Я этого не отрицаю. Но ты сама согласилась с тем, что главным источником твоих кошмаров был именно Меркулов. Именно он сделал это с тобой и твоей подругой. И продолжал делать в то самое время, как другие люди действительно заботились о вас. Будут ли у них проблемы после того, как этого мерзавца упрячут за решётку? Да, будут. Вероятно, появятся проблемы с финансированием. И уж точно им перестанут в таком объёме выделять разного рода гранты…

Но это его не погубит. Я прекрасно знал, кому именно принадлежит это место. И пробного рода проблемы с репутацией им точно не нужны. А значит, что? Правильно. Всех собак скинут на Меркулова.

Я даже не сомневался в том, что ровно в тот момент, как его вина будет доказана, если не раньше, его сделают козлом отпущения. Стремясь прикрыть свою репутацию, Немировы сделают всё от них зависящее для того, чтобы максимально дистанцироваться от него.

Именно это я и объяснил Лизе. Конечно же, она всё ещё сомневалась. Она была доброй девушкой. Даже слишком доброй. Мало кто на её месте стал бы беспокоиться о приюте после того, что с ней там случилось.

И нет. Чтобы там себе Лаврентьев не выдумывал, я отказался от его предложения не потому, что просто «хочу выиграть».

Потратив час на то, чтобы отвезти Лизу обратно в отель, поставил себе мысленную зарубку, что надо будет сегодня заняться вопросом возвращения её квартиры, которую она получила по муниципальной программе. После чего отправил Эри на такси домой, а сам поехал на работу.

— Ты где была? — первым делом спросил я, когда зашёл в отдел и увидел Лазареву, сидящую за своим столом.

— У меня были дела, — коротко отозвалась она, даже не посмотрев в мою сторону.

У неё были дела. И всё. Никакого вразумительного объяснения или чего-то похожего. И? Как мне на это реагировать? Хотя стоп. Знаю.

Никак.

Если у неё есть какие-то проблемы, то пусть сама с ними разбирается. Я в это лезть не хочу.

— Ладненько. Если тебе интересно, то встреча прошла отлично. Делу дали уголовный статус. Нам сообщат, когда назначат прокурора.

— Хорошо, — всё так же, не поднимая головы от экрана ноутбука, отозвалась Настя.

Хм-м-м…

— Я пойду в отдел кадров схожу, — на всякий случай сказал ей, на что снова получил тот же ответ.

— Хорошо.

Чего тут хорошего? Что-то не так. В особенности с её эмоциями. Она на взводе. Злая. И в то же самое время явно была чем-то раздражена и опечалена. Только я не понимал, в чём именно дело.

— Насть? В чём дело? — спросил я, подойдя к её столу.

Кажется, она вздрогнула, когда услышала мой голос так близко.

— Ничего, Саша, — прозвучало в ответ. — Просто не выспалась, вот и всё.

Ладно. Поверим на слово. В любом случае, мне сейчас не до того, чтобы до неё докапываться.

Покинул отдел и поднялся на два этажа. Двери отдела кадров, как и обычно, оказались открыты, а его начальница грозно восседала у себя в кабинете, погружённая в работу с бумагами.

— Светлана Сергеевна? — осторожно позвал я, на всякий случай постучав костяшками пальцев по двери, чтобы привлечь её внимание.

— Что тебе, Рахманов?

— У меня вопрос…

— Задай его одной из моих девочек, — отозвалась она. — Я сейчас занята…

— Я бы их спросил, если бы они мне ответить могли, — пожал я плечами. — К сожалению, боюсь, что в этой ситуации поможете мне только вы.

Она подняла голову и посмотрела на меня. В её глазах появился интерес.

— Я тебя слушаю.

Зашёл к ней в кабинет и предусмотрительно прикрыл за собой дверь.

— Я искал одно дело в архивах, но не смог его найти, — поведал я о своей проблеме. — Контейнер, где оно должно было лежать, оказался пуст. Ну, не пуст, но именно этого дела там не оказалось…

— Рахманов, я не занимаюсь хранением наших бумаг, — недовольным тоном от того, что её отвлекли по такой ерунде, проговорила она. — Если ты не можешь найти какой-то документ, то обращайся к ним и…

— Видите ли, какое дело, я тоже об этом думал, но мне порекомендовали обратиться к вам. Это дело пятилетней давности. Открыто было одиннадцатого февраля.

Взгляд сидящей передо мной женщины изменился. Недовольство исчезло из её глаз. Пропало без следа, уступив место подозрительности.