— Попробуй, — предложила начальница отдела кадров.

Сергеевна протянула руку и взяла свою чашку чая с молоком. И при этом не сводила с меня своего внимательного взгляда.

И что спросить? Может быть, почему мы тут сидим? Или откуда ей известно о моих способностях? Или ещё что?

Нет. Хватит ходить вокруг да около. Тем более, что я сильно сомневался в том, что она ответит хоть на один из вышеперечисленных вопросов. Почему-то мне казалось, что эта женщина и слова лишнего не скажет, если не решит, что это отвечает её интересам.

— Почему этого дела нет в архивах? Даже упоминания.

— Разумеется, потому что оно и не должно было там оказаться, — ответила она, так, будто это было очевидно, как наличие солнца на небе в полдень.

— Это не сильно проясняет ситуация, знаете ли, — стараясь не раздражаться от этой дурацкой игры в угадайку. — Почему его там нет?

— Может быть потому, что кто-то не хотел, чтобы молодые стажёры совали свои длинные носы не в своё дело…

— Светлана Сергеевна, может быть, хватит придуриваться? — резко перебил я её. — Вам, очевидно, прекрасно известно не только то, что за документы там находились, но и то, к кому они имеют конкретное отношение.

— Заметь, ты продолжаешь задавать вопросы, хотя до сих пор не ответил на мой, — в ответ сказала она. — Зачем тебе эта информация?

— Потому что я хочу знать, кто виновен в смерти Виктории Громовой.

— То есть, в её убийстве, — перефразировала она.

— То есть, вам что-то об этом известно, — сделал я логичный вывод из её слов.

— Зависит от того…

Всё. Достало.

Я просто встал из-за стола.

— Спасибо вам за разговор, Светлана Сергеевна, — холода в моём голосе было бы достаточно для того, чтобы превратить чай в её чашке в лед. — Простите, что потратил ваше время. Я как-нибудь сам разберусь с тем, чтобы найти ответы на свои вопросы.

Не хочет говорить — прекрасно. Плевать. Сам разберусь. Все эти игры в «а, зачем», «а, почему» у меня уже в печёнках сидели. Хватит. Достало.

— Артём Райновский, — прозвучало у меня за спиной, когда я уже отвернулся от сидящей за столиком женщины.

— Что? — спросил я, повернувшись к ней.

— Ты меня слышал.

Так, вот сейчас, если честно, удивлён. Сергея Райновского, второго владельца фирмы наряду с Павлом Лазаревым, я видел лишь один единственный раз, да и то мельком. Когда в фирме творилась та история с Румянцевым и подставой Скворцовой. В остальное же время он там практически не появлялся, оставив всё на откуп Лазареву и предоставив компанию в его практически полное владение.

О том, что его сын, Артём Райновский, работал здесь, я тоже знал. Более того, его имя пару раз даже всплывало в наших с Громовым разговорах. На тот момент он занимал место одного из старших адвокатов в компании. Это тоже упоминалось в наших с Громовым беседах. Как и то, что он ушёл он из фирмы как раз пять лет назад. Именно его место потом занял Роман Лазарев.

Ещё тогда я думал над этим, но… зачем? Для чего сыну графа, у которого всё будущее, считай, уже устроено, заниматься хоть чем-то противозаконным?

Глупость, конечно. Даже просто подумать о подобном вопросе казалось смешным. Да тысяча причин. Буквально.

— При чём здесь он? — задал я прямой вопрос, вернувшись обратно за столик.

Сергеевна пригубила свой чай и покачала головой.

— Давно уже прошли времена, когда аристократы являлись гордостью государства, которому служили, — пробормотала она. — Все эти идеалистические фантазии о благородных и честных до мозга костей дворянах развеялись прахом. Теперь на первом месте стоит «бизнес». Влияние. Деньги…

Я не смог сдержать ироничной усмешки.

— А что? Неужто когда-то было иначе?

— Ты удивишься, Рахманов, но да, когда-то было иначе. Теперь же… Очень многие делают всё, что в их силах, чтобы сохранить то положение, которое у них имеется в этом стремительно меняющемся мире. Чаяния простых людей мало их заботят.

— Если заботили вовсе, — хмыкнул я в ответ. — Светлана Сергеевна. К чему весь этот разговор? Если вы хотите сказать, что Артём Райновский убил Громову, то…

— А разве я это сказала? — удивилась она. — Кажется, и словом об этом не обмолвилась.

— Тогда, может быть, мы пропустим романтические восхваления старых времён, когда трава была зеленее, а пение птиц веселее? Виктория не занималась делами по корпоративному праву. Её вотчиной являлась организованная преступность и…

Я резко замолчал. Ответ, который неожиданно пришёл мне в голову, казался настолько банальным, что я даже не сразу сообразил, а как мог пропустить его мимо себя. Ведь логично же. Да, Виктория не занималась этим направлением. Корпоративное право действительно стояло весьма далеко от организованной преступности.