Мы распрощались, я покинул лабораторию, сел в автомобиль, и мне позвонила Вика.

— Все, наконец-то я освободилась. Не на обед, а совсем. Сегодня заседаний не будет.

— Прекрасно. Сообщаю тебе хорошую новость — адвокат, подставивший Романа, во всем сознался. Пока что не в полиции, просто написал мне объяснение на листочек, но все-таки!

— Ты герой… — покачала головой Вика. — Наверное, он даже не сопротивлялся.

— Совсем немного. Мозги у него соображали, и он понял, что лучше лишиться адвокатской корочки, чем сесть в тюрьму. Хотя туда он все же сядет. Джентльменские соглашения с такими мразями не заключаются.

— Тогда сделаем так… приезжай ко мне, а я пока подумаю, как лучше сделать. В принципе, у нас все готово.

— Уже еду, — ответил я.

Но как только я выехал на дорогу, раздался звонок с незнакомого номера.

— Добрый день, — внушительно сообщил голос. — С вами говорит сотрудник безопасности Центрального банка Романов Николай Александрович. Сейчас происходит попытка похищения денег с вашего вклада.

Услышав эти слова, я хотел сбросить вызов, но потом решил немного развлечься.

— Ой, какой ужас, — завопил я, — недаром мне сон плохой приснился. Правда, у меня нет счета в вашем банке!

— Мы — Центральный банк, — сказал неведомый сотрудник, — самый главный над всеми банками. Мы их курируем и знаем, что в них происходит. У вас же есть счет в каком-нибудь другом?

— Ага, есть… — подтвердил я с дрожью в интонациях, нагло подрезая ехавший сзади автомобиль.

— Вот с него и похищают!

— Как все просто! — восхитился я.

— Ничего сложного, — согласился голос.

— Но что же мне делать? Пока я до вас доеду, они уже все утащат!

— Не волнуйтесь, вам надо просто перевести все деньги на защищенный счет!

— Ой, — распереживался я, — дык ведь не умею! Можно я сообщу вам карточку, а вы сами переведете?

— Можно, — послышалось в телефоне. — Помогать людям — наша работа. Давайте сюда вашу карточку.

— Очень плохо слышно! — я приглушил звук и даже постучал пальцами по телефону. — По дороге еду, телефон отключается, перезвоните мне на другой номер, сейчас сброшу его!

— Хорошо, — разрешил собеседник.

У меня есть знакомый компьютерщик (другой, не тот, которого я спасал несколько дней назад от автоподставы), и его бабушку телефонные мошенники когда-то «развели» на деньги. Он очень расстроился и в качестве мести зарегистрировал в Австралии телефон, по виду похожий на наш, сообщив его всем своим знакомым.

— Если кому позвонят жулики, дайте им этот номер. Пусть набирают!

Звонок в Австралию стоит недешево, но для надежности Ваня установил на него еще и программу, мгновенно съедающую весь баланс.

— Один гудок — и усе, — говорил он. — В минуса, сколько б на счете не было.

В общем, скинул я мошенникам телефон и поехал своей дорогой, однако через десять минут раздался новый звонок. Тоже с неизвестного номера, но уже с другого.

— Вы дали нам что-то неправильное, — обиженно сказал Николай Романов (или как его зовут на самом деле). — Я позвонил, а у меня все деньги списались!

— Не может быть, — воскликнул я. — Наверное, вы просто ошиблись в наборе. Надо звонить еще и еще, еще и еще, со всех телефонов, какие у вас есть, тогда наверняка что-то получится!

— Вы мошенник и негодяй, — проговорил человек. — Вам не стыдно?

— Стыдно, — ответил я, — но не мы такие, жизнь такая! Ничего не поделаешь!

Вика встретила меня в дверях своего кабинета.

— Как чувствовала, что ты идешь, и пошла открывать, — улыбнулась она.

Очень идут ей строгие костюмы. Впечатление, что такая женщина не может принадлежать никому — она слишком хороша для кого бы то ни было.

Ну да не будем о грустном.

Я протянул ей лист с признанием Журавлева.

Она прочитала его и потянулась за столом, как кошка. В сущности, она на нее и похожа. Говорят, что любой человек напоминает какое-то живое существо, поэтому Вика — кошку. Умную, красивую, таинственную.

— Как он не умер от разрыва сердца, написав это? — с притворным сочувствием вздохнула она.

— А вот не умер, — усмехнулся я. — Не умер даже от второго документа с признанием в убийстве собственной жены.

— Ты страшный человек. Наверное, я зря тебя не боюсь.

— Очень зря, — согласился я. — Меня надо бояться и слушаться во всем.