— С приисками мы без тебя справимся. — Джей дожидается, пока выберу в ларце украшения и надену их на себя, а в остальном я уже готов к выходу. — А вот с ронерцами будем просить твоего содействия. Ты же не откажешься на время покинуть свой монастырь ближе к середине лета? — задал он риторический вопрос. — Полагаем, к тому времени Альфонс соберёт нужное количество войск, чтобы попытаться отбить у нас наши земли.

Хотел бы я посмотреть на того аристократа, который отказывается от помощи и содействию своему роду. Я обернулся на едва слышный шорох у двери. Увидел там Сергия и мимикой показал, что мне он пока не нужен. Секретарь ушёл, также тихо, как и появился. Думал, он в город подался, а, оказывается, всё ещё во дворце обретает.

— Вряд ли он сможет успеть и к осени. — загадочно ухмыляюсь и направляюсь к выходу. — Я же не всё успел рассказать. Слышал что-нибудь про вожака крестьянского бунта Джека Мстителя? Пойдём? По дороге расскажу.

Неллер. Южные ворота города. Юстинианский торговец Публий Вар, утро одиннадцатого дня второго весеннего месяца две тысячи сто девятого года от явления Создателя.

Не в пятьдесят лет ездить по всяким медвежьим углам, и он бы никогда не потащился в путь севернее Рансбура, да разве откажешь самому графу Октавию Зенодскому, имперскому сенатору? Нет, такое невозможно было даже представить, поэтому пришлось соглашаться, даже не пожаловавшись на сложные обстоятельства и плохое здоровье, как он часто любил делать. Даже не изобразил неудовольствия на лице, наоборот, расплылся в угодливой улыбке.

На самом деле Публий не страдал какими-либо болезнями, разве что слишком располнел. Надо бы есть поменьше, вот только это выше его сил, неумерен ни в еде, ни в эле.

— Ты так и будешь тут стоять, почтенный Вар? — насмешливо спросил Рябит, товарищ по путешествию в составе большого каравана. — Куда подевался твой раб? Сбежал? Смотри, ворота наконец-то открыли.

Юстинианец за впереди стоящими фургонами не видел, как опускали мост через ров, распахивали створки и поднимали решётку, но по лязгающим звукам цепей, увеличившемуся шуму и начавшейся суете даже без подсказки дорожного знакомого понял, что стража сподобилась начать пропуск в город.

Не по своей воле он сюда приехал, ох, не по своей, да ладно бы ещё его путь здесь и заканчивался, так нет же, Публий должен проследовать дальше, и вовсе уж в глухомань, Готлин и к поселению при тамошней обители. Сенатор ясно сказал собрать все сведения о молодом аббате Степе, об его привычках и привязанностях, о том, во сколько он встаёт или ложится спать, куда и как часто выезжает, с какой охраной, где проводит досуг и прочее.

Как и многие юстинианские торговцы, Публий довольно часто выполнял подобные поручения, за которыми всегда маячил руководитель имперской разведки генерал Зигмунд Пеппер, кто бы эти распоряжения ни передавал. Слава Создателю, что подобная деятельность щедро оплачивалась. У почтенного Вара при себе имелись дорогие ткани и даже водонепроницаемый ящик сахара, которые здесь он продаст чуть дороже, чем в столице Кранца, хотя бы дорожные расходы покроет, а помимо этого граф выдал ему кошель с двумя сотнями полновесных золотых драхм. Вполне хватит, чтобы с комфортом жить и в Готлине, и в поселении при обители, жить и угощать нужных знающих людей. А после его точно наградят более приличной суммой, ни разу ещё не обманули. Вот только, как же не хочется вместо возвращения к своему уютному дому на берегу тёплого моря тратить время на прозябание в глуши.

Зачем сенатору и стоящей за ним имперской разведке нужны сведения о милорде Степе? Публий считал, его это не касается, к тому же, ответ он и так знал. Те люди, о которых собирались подобные сведения, либо становились друзьями империи, либо с ними происходили какие-нибудь неприятности, как правило, смертельные. Но почтенного Вара это уже не касалось.

— Ты почему так долго? — разозлился на своего единственного в путешествии слугу Публий, когда тот соизволил вернуться из трактира, куда его послал хозяин за кувшином эля.

Молодой раб, ничуть не испугавшись грозного окрика Публия, молча протянул напиток, и торговец не стал дальше выяснять причину медлительности, мало ли что могло задержать. Схватил кувшин и жадно к нему припал, делая большие глотки. Накануне не надо было пробовать настойку, да плохо вчера соображал, напился на радостях, что опасный отрезок маршрута завершился благополучно.

Въехать в город быстро не получилось. Не потому что стражники устроили усиленный досмотр, а из-за перегородивших половину ширины дороги двух повозок коммунальной службы. Рабы снимали с виселиц сгнившие и расклёванные воронами тела казнённых преступников, освобождая места для новых, которые наверняка вскоре появятся. Почему-то подобные мероприятия, как и дорожные работы или ремонт мостовых, повсеместно проводились в самое напряжённое для движений время. Почтенному Вару доводилось бывать помимо империи в трёх королевствах и республике, и везде одна и та же беда. Вот что мешает ратуше отправлять сюда рабов, после полудня, когда поток въезжающих и выезжающих станет в разы меньше?

Утолив жажду и отрыгнув, он взобрался в повозку, сев впереди рядом с Жуниором, своим рабом, колонна наконец-то начала медленно продвигаться. Вскоре он проехал мост, где отчётливо были слышны мучительные стоны сброшенных в ров с перебитыми конечностями преступников. Местная правительница славилась жёстким нравом, хоть и справедливая.

После осмотра трёх фургонов раснбурского торговца Рябита стражник с выпученными как у толстолобика глазами подошёл к Публию, когда тот оказался под аркой.

— А ты чего приехал к нам? — спросил пучеглазый и ловко полез осматривать содержимое груза.

— Везу ткани и сахар. — повернулся на скамье юстинианец. — Только я не буду ничего из этого продавать в вашем славном городе. Мой путь лежит дальше.

— Мне без разницы. — буркнул стражник. — Это ты с торговой гильдией решай. Запрещённое что-нибудь везёшь? И готовь пятнадцать зольдов, городской сбор.

Пока стражник вместе с прибывшим к нему на помощь товарищем просмотрели содержимое повозки, переполошив четвёрку почтовых голубей в клетке, выданных Публию сенатором, торговец достал указанную сумму, накинув сверху ещё медяк в пять зольдов, и, спросив дорогу до гильдии караванщиков, направился туда. Ему требовалось узнать, когда пойдёт ближайший обоз в сторону Готлина.