— С лимонными пироженками! — подтвердила она.

Мы прошли в палатку и славно провели время за чаем. Аллаянки напомнили мне про украшения для генерала (включая некий браслет любви), про которые я, к счастью, ничего не помнила; про вишнёвую настоечку для храбрости, про которую я, к счастью, ничего не помнила; про лимонные пироженки, которые я, конечно же, прекрасно помнила, и про прочие вещи, которые случились с нами за эти два месяца. Обсудили план дальнейшего сближения с Миком Варраамом (план состоял в том, чтобы и дальше ничего с ним не делать) и пребывание Таттары Таттам во дворце в качестве художницы. В общем, тем было море. Едва уложились за вечер.

На прощание я подарила каждой по вееру с картиночкой.

— Ах, Ара Самара! — воскликнула Лиира Саткам, — нам будет безумно вас не хватать! Среди таилийцев, таких официальных и чопорных, вы просто настоящая кладезь солнца и сумасшедших выходок!

— Ах, — хихикнула я, — когда вы узнаете таилийцев поближе, вы убедитесь, что за их официальностью и чопорностью может скрываться не меньше солнца и сумасбродства!

Мы вместе похихикали.

— Но, Ара Самара, — сказала мне на прощание Маари Риткам, — после того, как закончится ваша история с императором, мы ждем вас в гости в Аллаянии! И не только в гости. Вы можете к нам переехать!

— Переехать в Аллаянию? — удивилась я.

— Там ваши картиночки придутся по душе абсолютно всем, — заверила меня Дииди Варрак, — и вы сможете совершенно спокойно открыть, к примеру, свою лавку и продавать там свои шедевры.

— О, — округлила я рот.

— О, — округлила рот Ройза.

— Во мне всегда, — задумчиво сказала я, — сидел дух приключений и кусал меня за за… кхм, за забрало. Поэтому я подумаю над вашим предложением.

Мы тепло распрощались с аллаянками. Напоследок Маари Риткам даже прослезилась. И пожелала мне:

— Пусть вас покусает за забрало этот самый дух приключений, чтобы мы с вами снова встретились уже в Аллаянии!

Я крякнула. Дух приключений заинтересованно дёрнулся, но я объяснила ему, что сейчас ещё не время. И обняла всех аллаянок по очереди.

Мы уехали на карете. Было грустняво.

— Что это с вами? — спросил меня Мутный Тип за ужином.

— Ах, — вздохнула я, — всё в порядке.

И черпанула немного супца на ложечку. Ара Элеонора удивлённо склонила голову.

— Да бросьте, — сказал Мутный Тип, — никогда не видел вас такой рассеянной раньше.

Таки да. Таки правильно сказала про меня Лиира Саткам. Ведь я — солнце и брызжу выходками налево и направо.

— Не брызжется, — пожаловалась я Мутному Типу.

Вдовствующая Императрица округлила глаза. Но Мутный Тип внезапно сказал:

— И почему не брызжется?

— Вот что бы вы сделали, — спросила я задумчиво, — если бы меня вдруг не стало?

Ара Элеонора подавилась. Я спешно похлопала её по спине.

— Что это такое, голубушка, вы говорите? — возмутилась она.

— Ах, да я про другое!

— Про что именно? — спросил Мутный Тип.

Слишком уж, на мой взгляд, заинтересованно.

— Сегодня, — поведала я, — я прощалась со своими подругами.

— В курсе, — кивнул Мутный Тип.

— Хороший мальчик донёс?

— Я должен быть в курсе всего, с кем они тут встречаются.

— Ясно. В общем, они предложили мне переехать к ним. В Аллаянию.

— В Аллаянию? — ахнула Вдовствующая Императрица.

— Вы согласились? — спросил Мутный Тип.

Слишком уж, на мой взгляд, заинтересованно.

— А вам бы хотелось? — спросила я коварно.

Мутный Тип открыл рот. Потом подумал. Подумал ещё раз. И выдавил:

— Нам… бы очень этого не хотелось.

Я аж загордилась.

— Урок «не рубить горькую правду» усвоен! — похвалила я его.

Мутный Тип облегчённо выдохнул. И продолжил потреблять гимзино варево гораздо, гораздо веселее.

— Сдаётся мне, — подколола я его, — что вы очень, ну очень хотите жениться!

Мутный Тип подавился. Я похлопала его по спине. Ара Элеонора размякла.

— Продолжайте в том же духе! — похвалила я Мутного Типа. — И уже совсем скоро я заберу свои слова назад!

— Правда? — уточнил он. И даже мило покраснел.

— Зуб даю! — заверила я его.

И продолжила потреблять магический супец гораздо, гораздо веселее.

АР ДАКРАН. День 8.

Будь приличной! Твой подол

Должен слабо развеваться

Для того, чтоб весь танцпол,

Не увидел твои голые колени и тебе не пришлось, не дай Больхос, со светской жизнью попрощаться!