— Профессор, вы здесь, вы пришли за нами, — парень обрадованно протянул сквозь прутья руку, и я крепко сжал её в своих ладони, стараясь ободрить и успокоить парня.

— Всё хорошо, Бари, ничего серьёзного вам не грозит.

— А мама?

Парень поискал глазами родительницу, но я, поджав губы, вынужден был покачать отрицательно головой:

— Нет, она осталась в колледже, слишком много работы.

— Ну и ладно, — постарался не расстраиваться парень, — главное, профессор, мы выяснили, как призывать Лесовика. Как только выйдем отсюда, я всё покажу и расскажу.

— Есть проблема, — я замялся, не зная, как сказать, что им придётся остаться в тюрьме ещё почти на сто дней.

Впрочем, говори — не говори, а срок от этого меньше не станет, поэтому, собравшись, я посмотрел в глаза студенту и ответил:

— Вы здесь на гекату. Приказ короля, отменить который не получилось даже мне. Но я сделаю всё, чтобы вас содержали нормально.

Я криво улыбнулся, понимая, что это совсем не то, что от меня хотели услышать.

Бари долгое мгновение смотрел на меня, словно пытаясь осознать услышанное, но его лицо почти не изменилось, лишь взгляд слегка потух. Сглотнув, он сжал зубы так, что заиграли желваки, затем дёрнул головой и произнёс:

— Я понял, профессор. Здесь значит здесь. Главное, что мы выполнили задачу, да?

— Да, — кивнул я, — это самое главное.

Он чуть отклонился, глядя из-за моего плеча на Айну за решёткой напротив, улыбнулся и нарочно весело крикнул:

— Ну что, любимая, погостим ещё немного у Тингландского короля?

На что та, тряхнув волосами, согласно ответила:

— Погостим, любимый. Главное, что мы вместе.

— И почти рядом — вторил ей Бари.

Затем он снова посмотрел на меня и, вновь став серьёзным, добавил:

— Профессор, самое главное, заберите мои вещи. Они должны быть где-то здесь. Там меч и ветвь их священного дерева, из которой надо вырастить полноценный дуб, потому что Лесовик вселяется именно в него.

— Она не засохла? — обеспокоился я.

— Не должна, — качнул отрицательно головой парень. — Я наложил заклинание свежести, но лучше, конечно, не тянуть.

— Хорошо, — я сделал пометку в голове. — Так, а что касается ритуала?

— Ритуал следующий, — Бари сосредоточился и, прикрыв глаза, начал пересказывать всё, что видел и запомнил, находясь в княжестве.

Я внимательно его слушал, потом заставил ещё пару раз повторить для верности. Наконец, когда всё было запомнено верно, повернулся к наблюдавшей за нами Селестине и попросил:

— Дорогая, поговори, пожалуйста, чтобы к ним нормально отнеслись.

Затем снова пожал руку парня и напоследок пообещал:

— Всё будет хорошо, Бари, всё будет хорошо.

С нотами от других государств было попроще. Повезло, можно сказать, что это были несколько близких к Орнийской империи стран, поэтому нам прилетело только по возмущённому письму, в которых жаловались на поведение моих студентов. Особенно почему-то возмущали действия наших девочек. Как я понял, там успела отличиться Силлана.

Юная мисс Полдарк без каких-либо сомнений влезла туда, куда женскому полу был вход строго запрещён. Но кто ж знал, что поклонение Матери осуществляют только мужчины. Культ Матери был сильно развит в княжестве Остка, и мне почему-то казалось, что проще всего будет именно женщин отправить на данное задание. И почему я думал, что такому божеству должны поклоняться все? Но что сделано, то сделано.

И хорошо, что по возвращении их уже в тюрьму не сажали. Собственно, их в принципе бы не стали ограничивать в перемещении, если бы все эти события не произошли одновременно. Объявление войны и сразу несколько нот протеста. Разъярённый король отдал приказ всех по возвращении запереть и никуда не отпускать до высочайшего повеления.

Поэтому почти все, кроме ещё двух отправленных по своим заданиям групп, от которых пока ничего не было слышно, тоже куковали в столице. Только не в тюрьме, а в одном из замков, принадлежащих короне.

Выйдя из тюрьмы, я невольно глубоко выдохнул. Всё-таки посещение подобных мест на меня всегда действовало угнетающе. Но что поделать? Я с криминальным миром дел не имел никогда и нигде. Поэтому посещение мест не столь отдалённых для меня в первую очередь испытание духа. Нет во мне этой криминальной романтики «украл, выпил, в тюрьму; украл, выпил, в тюрьму».

Поэтому, вновь оказавшись на свежем воздухе, я сразу повеселел и, приобняв жену, с чувством произнёс: «А хорошо на свободе!» Она только фыркнула, но ничего не сказала. Мы загрузились в карету и покатили уже в замок на окраине города, где меня ждали другие мои студенты.

Мерно стучали по деревянному настилу колёса. За окошком мелькали дома горожан. А я, закинув ногу на ногу и поглаживая длинный мешок, в котором были упакованы божественный меч и драгоценная дубовая ветвь, раздумывал о том, где посадить священное дерево. Ежу понятно, что не в кадке, Лесовик обидится. Надо будет поискать какие-нибудь особенные деревья, из которых сделать эдакую священную рощу. Остался вопрос каких. Что там было у ротейцев, Бари, к сожалению, не узнал. Поэтому, коснувшись колена супруги, привлекая её внимание, я спросил: