— Кинуть решили, курвы! — ревёт сосед Патлатого, кидаясь на конвоира.

Надеется, видно, встретить клинок цепью, скрепляющей браслеты кандалов. Его расчёт на то, что оружие вернётся назад для новой атаки по прежней траектории.

Офицер же разворачивается, не замедляя движения и будто не замечая препятствий. Меч в его руке описывает дугу, круша стенку и крышу фургона, и, взмыв вверх, обрушивается вертикальнно на атакующего бандита.

Рассечённое надвое вместе с цепью тело падает под ноги неумолимого палача.

А Патлатый наконец понимает, что бежать — лучшее из возможных решений. И, проскользнув слева от конвоира, изо всех сил бросается к выходу.

Но вдруг с удивлением понимает, что не может сдвинуться с места.

С нескрываемым изумлением пялится на торчащий из собственной груди клинок. «Надо же: даже не почувствовал», — только и успевает подумать он.

А после сознание угасает, навсегда избавляя от необходимости осмыслять происходящее.

Офицер, по-прежнему стоящий спиной к трупу Патлатого, выдёргивает меч из обмякшего тела, одним плавным движением разворачиваясь к выходу и стряхивая тёмные капли с воронёной стали.

— Железом и пламенем очищу я мир от тех, кто против воли Его идёт, — произносит он, убирая клинок в ножны, появившиеся на боку.

А после извлекает из кармана металлический цилиндр с красным витиеватым узором на корпусе и ставит на пол. Касается его в нужном месте и, отсчитывая от пяти назад, неспешно покидает фургон, направляясь в сторону растущей у обочины рощицы.

Напарник конвоира продолжает упорно глазеть по сторонам, даже когда внутри раздаётся хлопок, а фургон пропитанный кровью, охватывает пламя.

Невозмутимый охранник успевает ещё несколько раз повернуть голову, прежде чем по его телу пробегает мелкая рябь. А после — развеивается вместе с остальной маскировкой, делавшей транспорт полицейским.

Теперь, когда на дороге полыхает куча непознаваемого дерева и обезображенных тел, начальник конвоя довольно ухмыляется.

Его мундир исчезает, превратившись в прочную даже на вид пластинчатую броню. Она не блестит металлом, а мерцает белизной, будто вылеплена из кости невиданного чудовища.

Пожилое лицо сменяется молодым, только зачёсанные назад короткие волосы по-прежнему остаются седыми.

— На этом моя работа завершена, — театрально произносит неведомый палач, а в его руках появляется ещё один цилиндр с серым узором.

Лёгкое движение рукой — и перед ним распахивается воронка портала, ведущего к следующей миссии.

Зловещий незнакомец без колебаний шагает в него, оставляя позади полыхающие обломки, которые никому и ничего не смогут рассказать.

***

— Ну вот и всё, голубушка. Сейчас общий осмотр быстренько проведём — и можете идти.

Лариса Ивановна, едва сдерживая недовольство, прикрывает глаза.

Как же достали эти процедуры! Но увы, без них не обойтись никак. А несвоевременно всплывшая мысль о том, что впереди визит к Шалашникову, окончательно портит настроение.

— Вы же знаете, Порфирий Иннокентьевич, что не всё. Через месяц снова увидимся. И ещё через месяц. И так до… — сквозь зубы выдыхает девушка, смаргивая предательски навернувшуюся слезинку. — …Пока всё не закончится.

— Пока вы придерживаетесь рекомендаций, вероятность дальнейшего развития недуга крайне мала, — доктор устало массирует переносицу. — Да и на текущем этапе единственная проблема — невозможность удалить опухоль, не зацепив прочие участки мозга. Зато, возможно, именно благодаря вам в будущем похожие случаи перестанут считаться чем-то из ряда вон выходящим и сложным в излечении.

— Вы безусловно правы, Порфирий Иннокентьевич, — пациентка встаёт в полный рост, застёгивая под горло воротник комбинезона. — Просто чувствовать себя подопытным кроликом — то ещё удовольствие. Даже с учётом важности этих исследований для будущего медицины. А сейчас пойдёмте. Не будем нарочно оттягивать то, что должно быть сделано.

Все процедуры осмотра занимают меньше десяти минут, заканчиваясь традиционным заполнением истории болезни.

— Пульс, давление, циркуляция маны — отличные. Вас, голубушка, хоть сейчас на нижние уровни Изнанки первопроходцем отправлять можно, — доктор ставит последнюю отметку в бланк, убирая его в довольно пухлую папку. — Но на забор крови через месяц обязательно приходите. А если внезапное недомогание какое — вовсе бегите сюда незамедлительно.

— Так и сделаю. Если только ноги не откажут, — скептически хмыкает Лариса Ивановна. — Тогда придётся вам за мною носилки посылать. Прямо на нижний уровень, чтобы диссертация не пропала.

— Неотложка в договор тоже входит, так что пошлём, если нужда заставит, — возвращает любезность доктор. — Смею надеяться, что посещение клиники в вашем списке дел на сегодня было самым неприятным пунктом.

— Да если бы… — мрачно бубнит под нос девушка, покидая кабинет. — Мне ещё одному чабану предстоит объяснить, куда целое стадо его баранов подевалось…