Пока есть возможность, в дороге по полю поспрашивал освобождённых о странной пленнице, которая всё не выходит из головы. Многие разводят руками.

— Её отдельно везли, — нашлась всё же свидетельница вроде как из Ростовского княжества. — Половцы сами её боялись.

— И не зря, — подключилась вторая девка. — Она из племени изгоев Эльбруса, они прежде с половцами заодно были. Но в одной деревне разлад случился, половцы всех поубивали, а её оставили себе.

— А что за изгои? — Спрашиваю уже Дарью.

— Лет тридцать назад распалось Эльбрусское царство, вот и остались племена, которые стали зваться изгоями.

— Что за царство–то такое? — Посмеиваюсь. В моей истории подобного не было.

— Очень сильное, даже наша империя с ними считалась. Они и с юга дань собирали, и с Европы, и даже с Китая. Потом разладилось у них. Распалось царство, и соседи, как стервятники, его земли забрали по кускам. И постарались, чтобы оно больше не возродилось. Потому что воины там были, что сыны чернобога, сильные, жестокие и бесстрашные. Смерти не боялись.

Жители деревни уже за мостом встречают. Большая часть наших девушек после освобождения сразу в деревню ушла. Вот и всполошили люд.

По мосту уже прошли половские пленники. Издалека ещё увидел, как их забрасывают чем попало и колотят.

А теперь радуются, что мы целыми вернулись.

В поместье Василиса ждёт. Уже явно заждалась, судя по глазам на мокром месте.

А её дружина в полтора десятка во внутреннем дворе расположилась и балуется на моих спортивных снарядах, в ус не дуя.

После битвы с кровью, грязью и огнём, увидеть светлый, прекрасный лик девочки, одетой в красивое платье — это, как бальзам на душу. А то и мимолётное чувство искупления.

За тебя и дерусь, моя хорошая. Чтоб чужие гады не посадили в клетку, не надругались, не лишили жизни. Так и подумал, чувствуя её нежные пальчики на моём лице. И она даже не побрезговала ни крови, ни пепла, ни земли в моих волосах, обняла, прижалась. Чистая русская красавица, милейшее существо, вызывающее невольный восторг у любого. И врага, и друга. Может, это чары, не знаю.

А ещё не знаю, что к ней чувствую на самом деле. Вот не пойму и всё. Скорее просто, как родную душу воспринимаю, тем она мне и близка. Пусть, как сестра младшая. Только ей об этом лучше не знать.

И уж точно не стоит догадываться, что она средство достижения моих целей. Породнившись с князем через неё, я укреплю своё положение ещё больше.

Отмылся от крови холодной водицей, переоделся и полегчало.

Обед накрыли её служанки. Все и собрались за столом в гостиной. Ни Ефим, ни Крезо за словом в карман не полезли, очарованных глаз не сводя с княжны. Всё и выложили под её чарами, как мы половцам поддали. Меня расхвалили, что дели пополам — не ошибёшься. Одна Леночка сидит тише воды ниже травы, на слепую княжну поглядывая ошалело.

За такими разговорами не удержался и вина из погреба принёс. А заодно и вспомнил о подземном городе, куда всё же стоит наведаться в ближайшее время.

Во второй половине дня дел куча накопилась, всё ж надо разгрести. По домам погорельцев решить и новеньким девушкам. Но не оставлять же княжну, коль в гости позвал. Поэтому вызвал Иллариона, всё на него переложив. И вывел Василису прогуляться за территорию поместья.

В рощу Ангелову пошли, там вроде безопасно. Хотя что переживать, за нами вся её гвардия и поплелась. Даже пообщаться откровенно не дали. Не говоря уже о том, чтоб угостить фруктиком или ягодкой с помощью колдовства.

Но Василисе прогулка по новым местам понравилась. Она то к берёзке прильнёт, чтоб по коре пальчиками провести, то к цветочкам опустится или кустики потрогает. С улыбкой слушает птиц, всему радуется. Сама несмело ступает, а когда за руку беру, несётся впереди меня. Раньше её мир был ограничен стенами замка, я дал ей кусочек другого…

На обратном пути к нам ещё одна дружина с витязем Зораном наведалась, который с уважением кивнул и даже спрыгнул с седла.

— Ваше сиятельство, — обратился к Василисе с волнением. — Княгиня домой ехать велит, чтобы отца встречать. Князья с охоты возвращаются, к ужину будут.

— И почему же так скоро? — Удивилась Василиса, расстроившись.

— Две сотни половцев — это недобрый знак, — отвечает Зоран. — Наш князь хочет лично пленников допросить.

— Неужели снова война? — Ахнула княжна.

— Кажись, будет, — подтвердил Зоран. — С Ростовского княжества вести плохие. Большая орда идёт.

Зашибись. Армии половцев мне ещё тут не хватало. На мою деревеньку без укреплений и солдат. Сколько я дружинников наберу с Малорыжково? Пятьдесят? Сто? Да толку?