Думаю, что позже ещё и труп обшарю. Всё моё!!

Зоран подходит ко мне с видом разочарованным. Половина шевелюры в крови, вторая в грязи, зуба переднего нет. Экипировка вся поджаренная, местами приплавленная кожа ремней до дыр. Броня измятая, по нагруднику, как автогеном прошлись, одного наплечника нет. Да что с ним случилось?!

— Всё что ли? — Спрашивает витязь ошалело. — Я ж его почти одолел. Тебе только добить оставалось.

— Ну так и добил, — усмехнулся я. — А вообще твою задницу он чуть не поджарил, скажи «спасибо».

— Верно говорит, — посмеивается один из дружинников, прибывших в подкреплении.

— Брешете вы всё, — бурчит витязь с обидой, кряхтя, и отступает.

Дарья подскакивает взмыленная, глазища изумрудами горят. Вроде чистенькая по сравнению с другими. Только листья из медной шевелюры торчат.

— Убить тебя мало! Куда полез?! Да без доспехов! Ты не ранен?? — Трясёт меня за грудки.

— Мам, успокойся, жив–здоров, — посмеиваюсь. — Лена цела?

— Да цела твоя Лена, такая же дурная, от неё с тесаком половцы шарахались по всему лагерю.

— Пленные половцы, — уточнил дружинник, скалясь радостно и шмыгая носом, из которого всё ещё течёт кровь.

Крезо с Ефимом спускаются. Нагрудники кожаные порубленные, кровоподтёки везде.

— Молодец барин, задержал их, как надо! — Кричит охотник радостно. — Так бы не догнали. Ты один что ль столько половцев по дороге прикончил?!

— Нет, вместе с девушкой одной, она у них пленницей была, — отвечаю и спохватываюсь. — А где она кстати?! Тёмненькая такая, черноглазая, диковатая на вид.

— Не видели такой девушки, — пожимают плечами мои наёмники. Остальные недоумевают.

В груди холодеет. Лучше бы сбежала, чем где–то в листве валяется дохлая.

До полудня возились на месте последней драки. Лечили раненных амулетами, искали забившихся в кусты истерзанных половцев. Добивали негодных лошадей.

Трофеи и монеты собирали и делили поровну с дружинниками князя. Всем досталось, теперь оружия и экипировки мне на свой отряд хватит. Ушлый Ефим даже стрелы целые пособирал, где смог. А с нецелых наконечники снял.

По праву победителя я забрал всё ценное с командира половцев. Защитный амулет от магии, который мои корни испепелял. Дарья глянула, сказала, что уровень средней паршивости, только от лёгкой магии и защищает.

Прикарманил его чёрные перчатки с металлическими вставками, которые, как оказалось, и наделяли его магией рубина. Только я губу раскатал, выяснилось, что резерв нужен не малый на огненные снаряды, какие тот пускал. В моём случае это будет огненный тенистый мяч.

Самое ценное вышло — это как раз меч, который достался мне с красивыми бордово–чёрными ножнами.

— Неплохой, — прокомментировала Дарья, рассматривая оружие. — Такие мы «вспышками» называем. Воспламеняет при ударе, но за счёт резерва, какого у тебя мышка накакала. Этот не высокого уровня, но половцев поджаривать или нечисть всякую среднюю — сойдёт.

Ах вот почему Зоран, будто из избы горящей вылез.

Выдвинулись из леса всей гурьбой. Я верхом, с Дарьей в обнимку. От половцев нам ещё семь хороших лошадей перепало со всеми приспособлениями и две телеги. Всё в дом!

Ага. И в деревню. Уже на опушке леса стало очевидно, что большая часть пленниц половских не из нашего Малорыжкого. И даже не из Орловского княжества. С южных земель все, по которым паразиты прошлись по пути сюда. С Курского и Ростовского княжеств. В основном все молодые и привлекательные. Одна из девиц обмолвилась, что их на продажу везли в степи. Другая, что на жертвоприношения к тёмному магу–покровителю половцев, который девственниц любит.

Освобождённые барышни ждали нас смирно на выезде из леса, одной кучей под присмотром княжеского дружинника и Леночки, которая посчитала своим долгом почему–то тоже их охранять. И рассказывать, какой я хороший и справедливый барин.

— Теперь вы свободны! — Объявил я чужачкам.

Как завыли в ответ все сорок четыре измученные глоточки, что деревни их сожгли, что идти не куда…

Прослезился и объявил, что приютим. Кого насовсем, кого на время, если захотят. В любом случае девки молодые и работящие нам пригодятся.

Глазами поискал мою чёрненькую напарницу. Но безрезультатно. Вздохнул, сгрустнул. Похоже, смылась. Девушку стоило бы вознаградить, во многом её заслуга, что малой кровью обошлись. Трёх дружинников потеряли. А могли намного больше.

Такого же типажа или породы, как она, среди других бывших пленниц не разглядел. Большая часть светленькие, есть, конечно, шатенки или зеленоглазые девицы, но ни одной такой выразительно–чернявой.

Поскакали, не торопясь, со всем «стадом» одной колонной. Особо уставших барышень на телеги погрузили. Княжеские дружинники уже умотали во главе с Зораном. Им с бабами возиться не пристало. Они повели на суд княжий половских пленников, которых три десятка набралось.