В своем анализе ситуации Андрей решил воспользоваться методикой, которую освоил играя в шахматы сам с собой. Только люди далекие от этой древней игры могут думать, что в игре самим с собой нет никакого смысла. Де мол исход предопределен. Либо ничья, либо выигрывают белые, имеющие начальную фору. Поскольку ты наперед знаешь все, что думает твой противник. На самом деле все совершенно не так. Каждый воплощенный ход меняет реальность. И то, что ты думал раньше, до того, как сделал этот конкретный ход, требует переосмысления. Так что гадать, кто же выиграет, при игре сам с собой, совершенно неблагодарное занятие. Любой мастер с рейтингом от 2200 и так знает, о чем думал его противник, совершая тот, либо иной ход. Вот только это не спасает от поражения.

Поэтому разделив собственное сознание на условного черного и условного белого, оно же консерватора и оптимиста, Андрей приступил к анализу.

— Итак, начнем с главного: «В чем правда, брат?», — как интересовался у окружающих отдельный нетипичный персонаж. — И что ты от этой жизни хочешь?

Как ни странно, но самый полный и содержательный ответ на этот вопрос заключался в банальном тосте, когда-то давно пользовавшийся популярностью у братков: «Хочу, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было». Другое дело, что «Все» каждый воспринимал в силу своей состоятельности. Для одних «Все » сводилось к пинджаку с карманами и золотой цепи на шее в палец толщиной, способной, при необходимости, удержать разъяренного алабая. Для других «Все» — чарующая музыка, способная разбудить самое светлое и потаенное в душе человека.

— Ну это ты, пожалуй хватил, — отреагировал консерватор в голове у Андрея. — Ты попробуй еще такого музыканта найти, которого беспокоит что-либо, окромя удовлетворения личных амбиций. А вот признание публики и массовые аплодисменты с выходом на бис, вполне способны стать для кого-то смыслом жизни. Но ты мыслью по древу не растекайся. Давай ближе к делу, вернее к телу.

— Да тут и думать нечего: «Хочу жить и поступать в соответствии с собственными представлениями о „Хорошо“ и „Плохо“, посылая всех несогласных за горизонт».

— Ну если проигнорировать утверждение классиков о том, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, то вполне себе адекватное желание, — привел сознание к общему консенсусу консерватор. — Опять же я всегда подозревал что в этой философской сентенции не больше смысла нежели в: ' Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка'. Осталось понять, как к этому делу присобачить магию.

Глава одиннадцатая

Люди плохие и великие

Глава одиннадцатая. Люди плохие и великие.

В магическом мире привычный для Андрея метод анализа ситуации с помощью разделения сознания на Черного и Белого, при этом первому вменялось в обязанности сохранять консервативное начало и хаять идеи своего оппонента, а второму дозволялось демонстрировать оптимизм, сродни идиотизму, приобрел вполне себе материальное воплощение. Практически забытый Беловым скилл «Познание Сути», позволяющий контролировать собственную ауру, подтвердил это. При включении Черного аура съеживалась, уплотнялась и приобретала темный оттенок. Белый же способствовал ее просветлению и расползанию на значительное удаление от поверхности тела.

— Интересный эффект и далеко не однозначный, — констатировал Андрей. — Как бы мне с этими играми шизофрению не заработать. С другой стороны, «нам ли царям прибывать в печали». Поглощение Черного Камня Души Борха и так гарантировало мне наличие этой самой шизофрении. И хорошо что все ограничилось раздвоением личности. Посмотреть на ту же Киру. Сегодня она Великая Отравительница- правительница Сиены, а через минуту Графиня Орлова, которая тут же меняется на младшую баронессу Свен, девушку добрую и отзывчивую. Так что делаем однозначный вывод: больше никаких Черных Камней Души.

На этой оптимистичной ноте Белов закончил самоанализ и вернулся к анализу. К тому, ради чего и затеял все эти игры в арлекина.

* * *

В прежнем мире Андрея существовал достаточно ограниченный перечень рецептов, позволяющих человеку чувствовать себя относительно свободным от мнения окружающих. Первый и самый простой сводился к тому, чтобы быть «никем» и зваться «никто». При таком подходе, известном в ином истолковании как «Эффект ковбоя Джо», существовала иллюзия независимости, поскольку никто тебя до сих пор не поймал, потому что ты никому нафиг не нужен. Вот только на самом деле такая позиция содержала в самой своей основе фатальным заблуждением. Везде и во все времена существовали таинственные и назойливые «некто», которым до всего есть дело. Причем эти «некто» могли воплощаться самым странным и неожиданным образом, от сборщика податей в древнем Риме, до коллектива зловредных старух, прожигающих остатки жизни на лавочке у подъезда.

Диаметрально противоположный подход, позволяющий плевать на всех с гигантской секвойи, предполагал наличие у плюющего сил и средств, дающих право на подобное дейтво. Причем право не в плане морального императива по принципу: «тварь я дрожащая, или право имею», а в духе: «а несогласные могут идти в оркестр и молчать в тряпочку».

Именно такой подход и признавался Андреем единственно правильным. В этом ракурсе он и предполагал отыскать для себя оптимальную стратегию поведения, применительно к реалиям Империи.