«— И капли в рот не возьму больше!»

«— Мысль, конечно, здравая, но не зарекайся. Тебе, скорее наоборот, надо научиться пить — пригодится.»

— Матушка, я…

— Ничего не говори. У нас нет времени, а у меня нет желания сейчас устраивать разбирательства, — тон матери был холоден, как и почти всегда, не позволяя мне определить степень ее недовольства мной. — Оговорю сразу — ничего непоправимого не случилось. Людей не кусал, бредней не нес, тебя и не заметили. А так как ты пришел в себя, пора, наконец, сделать так, как репетировали. Только в этот раз по-настоящему.

Мартин тот еще экзекутор. Он заставлял меня повторять сцену принятия реликвии рода и титула главы. И я благодарен ему настолько, что даже готов его похвалить.

— Я понял, матушка. Обещаю, что не подведу ни сейчас, ни впредь.

— Я запомню.

Одарив меня тяжелым взглядом, мать подошла к книжному шкафу и, отодвинув тот легким движением руки, раскрыла его, обнажая очень добротный на вид сейф. Только сейчас до меня дошло, что эта комната — личный кабинет матери. Как-то не доводилось еще тут бывать. Сейф был артефактным и, как я полагаю, считывал ауру. Я знал это потому, что у меня в кабинете стоял такой же, но пока я не стал главой рода, попытки открыть успехом не увенчались.

Из сейфа матушка извлекла футляр, в котором, похоже, находились ритуальный нож и языческий идол. Идол — это вообще отдельная тема для разговора. Мой предок, судя по записям, был дружинником Рюрика еще до того, как тот пришел в Новгород — бессменную столицу нашей империи. И этот предок передал лично им же выструганную безделушку своему наследнику, который, взяв в руки меч, так же вошел в дружину, но уже Олега. Это стало традицией. В какой—то момент один из моих предков, чье имя забыто историей, сделал из этой безделушки артефакт, выводя традицию на еще более высокий уровень.

— Время уже позднее, так что не будем его терять. Ты готов, Магнус?

— Да.

Не готов и никогда не буду, но выбора нет. Приведя немного в порядок одежду, я нацепил самое чопорное выражение лица, которое смог, и последовал за матерью. Трость пришлось отложить в сторону, так как в ритуале мне потребуется задействовать обе руки.

«— Там, где ты забудешь, — я подскажу.»

«— Спасибо, Хика. За всю поддержку, что ты мне оказываешь. Один бы я здесь ни за что не выжил.»

«— Не принижай себя, я думаю, ты прекрасно справился бы и сам.»

Гости, которых, казалось, стало больше, хотя, скорее всего, мне именно что казалось, обратили на нас внимание. Мы же молча взошли на заранее заготовленное искусственное возвышение так, чтобы наши действия были четко видны. Ощущаю себя цирковым артистом, но здесь подобное норма. Конечно, по большей части такое происходит за закрытыми стенами, но некоторые рода, как мы сегодня, делали из этого действа представление.

— Как вы знаете, я не любитель долгих речей. Так что не буду держать вас в неведении и сразу сообщу новость, ради которой я и организовала этот прием.

Марина, похоже, пользовалась ци, иначе как у нее получилось говорить так громко, при этом не переходя на крик, — я не понимал. Уникальная способность, или все так могут? Да я вообще до сегодняшнего дня не знал, что моя мать практик!

— Как вы знаете, в связи с трагической кончиной мужа мне пришлось взять на себя ответственность за управление родом. Только вот я никогда не считала, что гожусь для этой роли, — вот тут бы я поспорил, моя мать прекрасный управленец, — поэтому сегодня я передам бразды правления тому, кто был рожден для этого.

Мама положила футляр на стол и, открыв, достала ничем не примечательный деревянный идол. За исключением разве что стеклянных глаз, которые вызывали жуть. Следом был вынут и ритуальный нож, который, в отличие от идола, артефактом не был.

— Клянусь, что передаю власть по доброй воле*.

Матушка, порезав ладонь ножом, окропила идол кровью. Жуткие глаза идола в ответ слегка засветились алым светом. Какие же все эти артефакты стремные. Но подошла теперь и моя очередь.

— Клянусь, что буду служить роду достойно*.

Как оказалось, резать ножом ладошку очень больно, но я стоически сдержал, отстраненное выражение лица и взял идол в руку, давая ему впитать мою кровь. И тут произошло то, что не было предусмотрено в нашем плане. Окропишь кровью, он чутка засветится, и все? Идол словно рассвирепел, его стеклянные глаза загорелись алым ярче лампы, а сам он покрылся вязью светящихся рун кровавого оттенка. Точнее, сами руны высекались моей кровью. А еще я ощущал в себе нечто странное, только вот никак не мог понять, в чем дело. Но слава богу, как бы это ни звучало, когда я держу в руках языческий символ, артефакт наконец гаснет.