Первое время я испытывал когнитивный диссонанс, читая новости о том, как гоблины напали на очередной рудник, или группировка уруков устроила уличные разборки с эльфами, но такова была новая реальность.

К середине двадцать первого века не только у Российской империи имелись колонии в Эдвэне, но и у некоторых других государств, а мифические расы существовали бок о бок с людьми. И так получилось, что сестра моей покойной матери проживала в одной из губерний во «втором мире».

Выйдя их отцовского кабинета, я обнаружил мачеху. Елена сидела на диване и тыкала кнопки в мобильном телефоне. Она словно специально сюда пришла, желая насладиться победой.

Это была коренастая женщина с пышной фигурой и здоровым румянцем на упитанном лице. Даже дома Елена носила золотые украшения в ушах и на шее. В макияже она была вполне себе симпатичная для своих лет, да и на фигуру можно облизнуться.

— О, Андрей, а ты уже уезжаешь? — спросила елейным тоном мачеха, словно удивившись, что встретила меня здесь.

— Уезжаю, Елена Владимировна, — ответил я безразлично с формальной вежливостью. — Думаю, сегодня.

— Так быстро? Куда же ты поедешь? Вначале ведь жильё надо найти.

— Спасибо за беспокойство. Уже нашёл.

— Где-то в городе?

К чему это любопытство? Ей же на меня плевать.

— Да, в городе, у знакомых, — ответил я, не уточнив, в каком городе.

— Замечательно, — на губах мачехи мелькнула довольная улыбка. — Тогда могу тебе только удачи пожелать.

— Спасибо.

За дружелюбными фразами чувствовался яд. Я для этой женщины был помехой. Сегодня она избавилась от меня. А я избавился от паршивой семейки. Все в итоге довольны.

Но, как оказалась, это была не последняя неприятная встреча в этом дне. Когда я зашёл в свою комнату, за письменным столом во вращающемся кресле сидел Павел. Он в свои четырнадцать лет был таким крупным, что меня почти догнал. Здоровый, круглощёкий малый с тупой, простоватой роже и наглым взглядом. Весь в мать. Тоже, видимо, зашёл попрощаться.

— Ну что, именинник, папаша тебя всё-таки выгнал? — с противной ухмылкой на губах спросил Пашка.

— Выгнал, — ответил я. — А ты что в моей комнате делаешь?

— А она больше не твоя. Ты же здесь уже не живёшь.

— Отец мне дал три дня на сборы. Пока живу.

— Ну это не считается. С восемнадцати лет ты никаких прав здесь не имеешь.

— Да мне всё равно. Не мешай собираться. Ты же хочешь, чтобы я побыстрее свалил? Ну вот и не задерживай. Покинь комнату.

— Да ты, смотрю, опять хамишь? Будешь указывать, что мне делать?

Я промолчал, неотрывно гладя в глаза парня.

— Ладно, не дуйся, — Пашка встал с кресла. — Мне вообще жаль, что тебя выгнали. Ты был забавный. Зато теперь наследство моё! — он оскалился и хлопнул меня по плечу. — Счастливо устроиться в жизни.

Это мразотное чмо меня бесило. Сильно бесило. Удивительно, как Андрей терпел его столько лет. Мне месяца хватило, чтобы возжелать смерти мачехе и обоим её тупорылым сыночкам.

А сколько в голове осталось воспоминаний, связанных с этой семейкой! Унижения, издёвки, шутливые тумаки, даже побои были. Последнее случилось три года назад, когда Андрей попытался дать Пашке отпор, сказал что-то грубое, в итоге оказался весь в синяках. А сводному брату всё спустили с рук. Отец хотел того наказать, но не наказал. Стоило догадаться почему.

И я подумал, а не устроить ли небольшое представление? Не помешает ведь преподать урок сопляку хотя бы напоследок.

— Эй, — останавливаю я брата, когда тот открыл дверь и уже собрался выйти из комнаты. — Стоять!

Парень оборачивается с недоумением в глазах, мол, кто посмел?

— Ты мне?

— Тебе-тебе. Должок вернуть хочу.

Толкаю ладонью воздух, создавая простейшую, но довольно сильную энергетическую волну, какими я умел манипулировать ещё в прошлой жизни. От удара брат летит в коридор и впечатывается спиной в стену и валится на пол. Трескается штукатурка, падает картина с крючка.

— Что за чёрт? — Пашка поднимается, потирая ушибленную грудь. Удар сильный, но и аура у парня — тоже. Иначе у него не осталось бы ни одной целой кости. — Это… ты?! — глаза сводного брата округлились. — Ты меня… посмел ударить?!

Вижу, что парень вот-вот бросится на меня с кулаками. Опережаю его. Следующей энергетической волной он оказывается прижат к стене. На этот раз я создал что-то вроде пресса, который давит на парня с огромной силой, и тот не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Тебе мало? — спрашиваю я, подходя ближе и усиливая нажим. — Может быть, тебе все кости переломать?

— Ты чего творишь?! — испуганно пробормотал Пашка, пытаясь вдохнуть. — Отпусти! Совсем свихнулся?

— А зачем мне тебя отпускать? Я, может быть, должок вернуть хочу. Поквитаться.

— За что?!

— А ты разве не помнишь? Что произошло три года назад? А что было потом? За свои слова ведь рано или поздно отвечать придётся, ты не знал?

— Да мы просто шутили. Ты чего? Обижаешься, что ли? Это же давно было. Я уже и не помню.