— У меня пока нет в планах женитьбы, Дмитрий Анатольевич, но на будущее учту.

— Давайте часиков в пять вечера встретимся, у вас в кабинете.

— Вы так учтивы, что готовы прийти ко мне в управление?

— Да, встретиться у вас удобнее. К этому времени я надеюсь располагать информацией, которую мы сможем обсудить, возможно, мне придётся поработать с документами, что наверняка хранятся у вас, или попросить вас показать другие имеющиеся, по разным делам. Моя картотека, в основном, включает уголовные элементы, а тут дело политическое и, думается мне, что мы сможем выработать совместное решение, учитывая наш славный опыт работы по Павлоградской духовно-инженерной академии.

— Что же, я совсем не против.

— Тогда встречаемся у вас, завтра ровно в пять, Ростислав Игоревич?

— Жду.

— Дмитрий Анатольевич, вы, как всегда, точны! — приветствовал поручик следователя уголовного сыска в условленное время.

— Нарабатываю себе на следующий чин, Ростислав Игоревич.

— Ясно, я тоже к этому стремлюсь, если расследуем нынешнее дело и найдём виновных, думаю, что и мне, и вам присвоят очередные звания.

— Надеюсь, но мы пока ещё никого не нашли и не поймали. Кстати, есть сведения о раненом анархисте?

— Есть. Вашему ведомству о том не сообщали?

— Не знаю, как начальству, но следователи уголовного сыска не ведают.

— Нашли его, причём, практически случайно и после очень долгих поисков, с помощью людей, обладающих соответствующим даром, но, увы, только труп. Видимо, его лечили, но когда поняли, что на их след напали — убили, а труп просто не успели уничтожить.

— Ого, какие силы вы задействовали!

— Прямой приказ государя императора!

— Понятно и, собственно, очевидно. Не так просто уничтожить человеческое тело, а они явно не успели и решили спустить концы в воду.

— Возможно. Главное, что нашли.

— И кто им оказался?

— Личность устанавливают, но получится это нескоро, так как его лицо уничтожили, а никаких особых примет на теле не обнаружено.

— А личность первого террориста?

— Стандарт матёрого анархиста. Фамилия Гуршкович, воспитывался в иудейском хедере, сирота, учился в ремесленном училище, закончил, связался с анархистами или изначально его к этому готовили. Жил не по средствам, ну и дальше всё по накатанной.

— М-да, вели его по жизни, и как жил, так и кончил.

— Это ясно нам, Дмитрий Анатольевич, но неочевидно для всех остальных. Боюсь, что дальше станет только хуже. Анархисты и те, кто за ними стоит, решили пойти с козырей.

— Это, господин поручик, вам виднее. Моё дело маленькое — знай себе расследование веди, да уголовников лови. Я с аристократами дела не имею и в политику не лезу, хочу живым остаться, да и шкуру свою сохранить. Опять же, детей пристроить надобно.

— Я вас прекрасно понимаю и не требую ничего более того, что в ваших силах. Вы — хороший сыскарь и, думаю, сможете указать, куда двигаться мне в поисках террористов, а дальше — не ваша забота, всё общение с аристократами я возьму на себя.

— Не сомневался в вас, Ростислав Игоревич. Что же, тогда давайте приступим к делу, и первое, что я хотел у вас попросить, это дать мне выписку из протокола допроса Фёдора Дегтярёва, того самого студента, дело которого мы с вами вместе вели. И если у вас имеется его личное дело или сведения о возможностях его дара и тому подобная информация, то очень рад буду всё это получить от вас. Нужно обновить в памяти все данные о его даре.

— Конечно, имеется. Вы думаете, есть какая-то взаимосвязь между этим юношей и террористами?

— Нет, Боже упаси! Никакой связи нет, кроме очевидных побочных эффектов дара, что постоянно втягивает Дегтярёва в опасные приключения. Вы же читали протоколы его допроса?

— Нет, я занимался остальными, пока не успел все протоколы прочитать, разрабатывал других.

— А я читал, хоть тоже не довелось их обоих допросить лично, а теперь сделаю это обязательно.

— Обоих?

— Дело в том, что Фёдор Дегтярёв находился на месте происшествия со своим закадычным другом Петром фон Биттенбиндером, а потом принял весьма деятельное участие в происшествии.

— Вы говорите загадками и изрядно меня интригуете, уважаемый Дмитрий Анатольевич. В каком смысле он принял деятельное участие в покушении на Великого князя?

— В том смысле, что бросился на помощь. Его друг Пётр фон Биттенбиндер пытался помогать адъютанту, но, судя по результатам допросов, больше мешал, чем помогал, тем не менее, не сбежал и что-то пытался сделать, в отличие от многих других. Они с Дегтярёвым оказались недалеко от великого князя и видели всё собственными глазами, а вот теперь я хотел бы перейти к главному, а именно…