— Аварис — один, — улыбаясь во все тридцать два, проговорил я, — насекомое — ноль.

Единственное, что немного омрачало ситуацию, это тот факт, что теперь монстр станет еще осторожнее. Так происходило каждый раз, как у меня получалось нанести ему урон. И, словно подтверждая мои догадки, чудовище вновь обнаружило меня, но не поспешило броситься в атаку, как раньше.

— А это значит, — проговорил я вслух, — что пора немного поднять ставки.

С этими словами по всему моему телу прошла волна изменений. Волосы стали белыми, словно снег. Сам я стал выше и еще больше раздался в плечах. Руки стали непропорционально длинными и превратились в когтистые лапы, покрытые чешуей и наростами. Ноги прошли схожую метаморфозу, хоть и пропорции оставались в норме. Из поясницы появился длинный тонкий хвост. Одежда, конечно же, не выдержала подобных издевательств над собой и превратилась в лохмотья.

Впервые в этом мире я предстал в своем истинном облике. Оставались только крылья, но я решил, что сейчас они будут лишними, отчего обращение было неполным.

Все чувства стали острее, чего я был лишен в человеческом облике. Вдохнув полной грудью, я ощутил весь спектр витающих здесь ароматов. Зрение же обострилось еще больше, отчего я мог четче разглядеть моего нынешнего врага, который все еще не спешил нападать и теперь еще более настороженно следил за мной.

Улыбнувшись, я обнажил ряд острых зубов. После чего с интересом осмотрел себя. С тех пор, как я в последний раз принимал свой истинный облик, прошло немало времени. И это не могло на мне не отразиться. Черная чешуя, которая раньше доходила до локтей и колен, теперь поднялась выше, достигая уже плеч и бедер. На груди же появился до боли знакомый рисунок рун, которые я сам на себе вырезал перед последним ритуалом. Этот самый рисунок светился синим и словно пульсировал в такт моему сердцебиению.

Оценив изменения, я хмыкнул и, отбросив лишние мысли, вернул свое внимание к гигантскому насекомому. Сейчас у меня была куда более насущная проблема, которую нужно было решить. Обо всем остальном успею подумать позже.

В следующий миг я без слов переместился прямо к морде чудовища. Оно же явно не ожидало такой наглости от того, кто все последнее время только и делал, что уворачивался. Это промедление стоило многого, и я не преминул им воспользоваться.

Я с силой вонзил свою лапу в пустую глазницу. Раздался скрежещущий вой. Этой мерзкой твари было больно. Она начала извиваться всем своим телом, явно пытаясь стряхнуть меня. Чтобы этого не произошло, мне пришлось ухватиться второй рукой за хитин, защищающий морду. Изо всех сил сжав его, я услышал громкий треск: мои пальцы вонзились в хитин, позволив удержаться еще крепче.

Довольно улыбнувшись подобному исходу, я вернулся к осуществлению своей задумки. Я создал в руке огненный шар, отчего вой чудовища стал только громче. В нос ударил отвратительный запах. Но я старался не обращать на это внимание и полностью сконцентрировался на заклинании, все больше напитывая его энергией.

Так продолжалось несколько минут, которые начали казаться вечностью. Я уже чувствовал, что огненный шар значительно вырос в размерах. Вот только точно определить я не мог. Как и не мог с уверенностью сказать, хватит ли его для того, чтобы взорвать голову твари изнутри. Конечно, я бы мог накачать его еще, руководствуясь принципом «больше значит лучше». Но, в таком случае, я рисковал бы уже своей безопасностью.

— К черту, — процедил я, приготовившись к последствиям.

Отпустив контроль над заклинанием, я быстро вытащил руку, которая была покрыта мерзкой слизью. Стараясь действовать быстро, я разжал руку, которой все это время держался, и переместился к краю выжженой земли.

Прошла секунда, за которую весь лес словно погрузился в тишину. Даже это чудовище замерло. Потребовалась всего секунда, чтобы перекачанный энергией огненный шар пошел в разнос.

Прогремел взрыв. Обостренное зрение позволило разглядеть, как из пустых глазниц твари вылетели струи огня. На хитине, покрывающем голову насекомого, появились трещины, которые постепенно увеличивались в размерах. Всего миг — и чудовище лишилось половины головы. Ошметки разлетелись во все стороны. Некоторые даже долетели до меня вместе со взрывной волной, которая чуть не снесла меня с ног.

Прошла секунда. Вторая. Третья. Раздался грохот. Земля сотряслась. Детище Альзура наконец-то рухнуло на землю, не подавая признаков жизни.

Я немедленно переместился к сколопендре, встав на уцелевшую часть головы. Вытянув руку, я начал концентрировать магию. Тени сгустились. С вытянутой руки вниз упала маленькая черная капля. Стоило ей достигнуть внутренностей чудовища, стало слышно шипение, словно кислота разъедает плоть. Но это продлилось недолго. В следующую секунду мир потерял все краски и стихли звуки. Ввысь ударил столб, сотканный из Тьмы.

Он просуществовал всего пару мгновений и исчез, но этого хватило, чтобы оставить за собой уродливую дыру. Плоть твари по краям дыры стала словно изъеденной и частично сгнила. Даже земля понесла урон, став безжизненно серой, будто проклятой. Только хитин чудовища оставался практически неизменным.

— Лучше бы тебе не оживать, — устало проговорил я, присаживаясь на голову чудовища и постепенно принимая человеческий облик.

***

Интерлюдия. Алоис Шталден, Верховный Претор.

Славный город Марибор лежал в руинах. Уцелела едва ли половина. И виной всему, я более чем уверен, этот чертов ренегат Альзур.

Конечно, это может показаться опрометчиво — винить кого-то, не разобравшись. Но я слишком хорошо знал, на что он способен, ведь неоднократно сталкивался с ним в попытках схватить этого ублюдка. Вот только каждый раз заканчивался неудачей, отчего нам оставалось только бессильно скрипеть зубами.

То, что Альзур решил осесть в Мариборе, было принято мной с безразличием. Мы все равно могли только наблюдать. Даже когда этот ублюдок принял участие в Войне Кинжалов, где вновь показал свою силу, мы могли только смотреть, как он уничтожает армию Элландера.