Вот так и вышло, что на следующий день у бокового крыльца центрального храма матери-богини мы стояли втроем. По правилам мне, перед тем как войти в лабиринт, нельзя было даже готовиться, задавать какие-то вопросы и искать информацию у тех, кто уже пытался пройти испытание ранее.

Зато Мила и Олег могли спрашивать у служительниц храма все что угодно. Жаль, что отвечать те были вовсе не обязаны.

Но хотя бы стало понятно, с чего начать. Войти в храм и спуститься в подземелье. Где я должна буду провести первые сутки в абсолютно пустой темной пещере без еды и воды, чтобы очиститься перед ритуалом лабиринта.

— Оль, может, не надо? — Услышав это, Мила сильно занервничала. — Не нравится мне…

— Все будет хорошо, глубокая медитация перед испытанием даже полезна! — с глубокой убежденностью ответила я. Такой глубокой, что сама почти поверила. — Лис, позаботься о моей подруге. Надеюсь, вы будете ждать меня, когда я выйду!

— Как ты можешь сомневаться?! — Возмущение отвлекло Милу от страха и беспокойства, значит, я все правильно сказала. Оставалось только улыбнуться друзьям, набрать побольше воздуха в грудь, как перед прыжком в воду, и шагнуть в темноту.

Оказавшись в каменном мешке, пустом, тесном и совсем без света, я даже удивилась тому, что не чувствую страха или еще какого-то дискомфорта. Наоборот, чуть ли не впервые за все время с того момента, как я попала в этот мир, появилось чувство покоя и полной защищенности. Здесь меня не достанут ни проблемы выживания, ни магия боярских родов, ни волнение и беспокойство.

Можно сесть и подумать. А еще лучше — лечь и поспать! Точно! Сто лет не высыпалась! Даже в квартире с Милой я чутко дремала, ожидая, что вот-вот заявится кто-нибудь из тех, кому я опять нужна.

На голом каменном полу лежать, конечно, не слишком удобно, но я как чувствовала — надела в утреннюю прохладу то самое пальто, подол которого мы обесцвечивали при покупке. Мягкое, шерстяное, длинное и расклешенное. С большим капюшоном, в который можно было положить свернутый шарф. Получилась отличная подушка. И в целом, подобрав ноги, в этом пальто можно было устроиться не хуже, чем в спальном мешке. Что я и сделала, отчалив в страну сладких снов максимум через полчаса после того, как началась моя суточная подготовка к дороге в лабиринт.

И почти сразу почувствовала, что рядом кто-то есть. Я четко знала, что сплю, поэтому не испугалась. К тому же неизвестный во тьме пыхтел неопасно, даже знакомо. Это пыхтение отозвалось неожиданной болью в душе, там, где, казалось, все зажило за пять лет.

— Алеша! — наугад позвала я, вытягивая руку и чувствуя, как слезы потекли по щекам.

И в следующую секунду разрыдалась в голос, потому что ощутила под пальцами такую знакомую жесткую шерсть, в лицо мне горячо дохнули, а потом с едва слышным поскуливанием принялись слизывать с него слезы.

Я обняла своего пса за шею и дала себе вволю нареветься. Как же я скучала! Мой самый верный друг, самый умный, понимающий, самоотверженный… Ни один мужик на такое не способен! И еще удивляются, чего я от них шарахаюсь да бегаю…

Когда лавина снесла нас обоих с горного склона, он до последнего пытался прикрыть меня собственным телом. Теряя сознание, я чувствовала, как под моими руками, обнимающими друга, затихают удары верного сердца. Мне даже казалось, что я умираю от боли именно из-за этого, а не потому, что проклятая лавина переломала нас в хлам.

— Алеша, хороший мой… — Слезы, наконец, почти высохли, я пришла в себя и гладила друга, обнимала под радостный скулеж, никак не могла отпустить. — Ты меня нашел, умничка, храбрый мальчик… ты ведь больше не уйдешь, правда?

В ответ Алеша ткнул меня носом в подбородок и снова облизал, так знакомо и слюняво, что я рассмеялась. Что бы ни случилось дальше, спасибо храму и каменному мешку за эту встречу. Даже если ненадолго, даже если только попрощаться. Мне это было нужно.

— Аха-у… — Пес зевнул и боднул башкой в плечо, а потом потянул за рукав куда-то вниз.

— Лечь? Ты предлагаешь лечь и выспаться? — Было странно спать во сне, но такое со мной уже случалось. — И правда, что-то устала… но ты же не уйдешь?

В ответ друг снова пихнул меня в плечо, и я послушно улеглась, прижавшись к его теплому боку. Алеша положил мне голову на плечо, как когда-то в прежней жизни на ночевке в палатке, и я почти сразу уснула.

— Боярышня! — Чей-то голос настойчиво ввинчивался в теплый уют, руша его одним звучанием. — Боярышня! Да божечки, что вы удумали-то? Такого еще не было…