В освободившийся красивый мешочек, украшенный вышивкой и бисером, положила камень, по-прежнему зажатый в руке. Только шнурок был маловат. Ещё какое-то время я потратила на то, чтоб его заменить и продеть более длинный. А потом с удовлетворением надела его на шею и спрятала под платье.

Вот теперь можно и отдохнуть. Да… что-то я совсем с ног валюсь…Тем более, что до утра времени осталось не так много.

Я уверена, что утром проблем прибавится. Даже думать не хочу, что скажут советники, и, главное, как они поступят. Вряд ли будут сильные кары, но мало ли. В конце концов, вред причинять Гранатоворождённым нельзя. Это один из незыблемых постулатов этого Мира. А мою причастность ко всему произошедшему ещё нужно доказать. И очень надеюсь, что девушки помнят немного. Ну не засекали же они поминутно, кто и насколько выходил? В самом-то деле. А всё остальное по-прежнему не доказуемо. Видеть меня на дне разлома — никто не видел.

Я осторожно залезла к сестре под мягкий плед и, обняв её, подумала, что они все очень несправедливо оценили кушетку. Мягкая и удобная. Я расслабилась, во мне жила полная уверенность, что папа справится со всеми навалившимися проблемами. А мама — сможет помочь всем, у кого не получается обернуться.

И я провалилась в сон.

Проснулась я резко, как будто что-то выдернуло меня из сладкой дрёмы. Я открыла глаза и осмотрелась. Всё было тихо. Под боком спокойно спала Герда. А на полу, рядом с кушеткой, подстелив красный плащ, лежал папа. Под голову он примостил одну из подушек со стула, а рядышком пристроилась и безмятежно спала мама, в качестве подушки использовав папино плечо. Выглядели оба уставшими, но совершенно счастливыми.

Тут же неподалёку я заметила свернувшегося в калачик Сверра. Он укутался в такой же красный плащ. Незаменимая вещь в хозяйстве, оказывается. И подушка, и матрас, и одеяло и ещё много чего. Нужно приобрести себе парочку! Только себе я хочу зелёные и с капюшоном. Потом.

Так. А что же меня тогда разбудило? Я аккуратно, стараясь не шуметь, начала выбираться из кушетки. Но все были такими измученными, что мой уход никого не разбудил.

Я осторожно пробралась к выходу. Тихонечко выглянув из-под полога шатра, я разглядывала лагерь. Солнце было уже довольно высоко, значит, время близилось к обеду.

Никого я толком и не увидела. Рядом со входом, вытянув длинные ноги, клевал носом один из гвардейцев. Между шатрами никто не расхаживал, не слышно ни шума, ни разговоров. Это что, все так устали, что до сих пор спят? А почему же меня так настойчиво тянет из палатки. И куда? Ну… надо — так надо. Пойду пройдусь.

Я одёрнула платье и осторожно приоткрыла вход. Гвардеец не просто дремал, он откровенно спал. Я осторожно прошмыгнула мимо него и побежала от одного шатра к другому. Везде картина была примерно одинаковая. Весь наш праздничный лагерь спал. Нет, кое-где встречались зевающие люди, но они не обращали на меня никакого внимания. Скорей всего этот резкий, незапланированный оборот и в самом деле отнял у людей много сил. А перед тем — был же праздник. Все выпивали и веселились всю ночь. А до этого — целый день провели в пути. Вот теперь и спят, как в замке Спящей красавицы.

Только я никак не могла понять — мне-то чего на месте не сидится?

Я пробиралась между шатрами, как вдруг услышала негромкий разговор. В сонной тишине, царившей повсюду, мой напряженный слух его почти мгновенно различил. Я завертела головой и побежала на источник звука.

Голоса раздавались из шатра, что стоял в отдалении. Это был шатёр советников из комиссии по контролю за Гранатоворождёнными. Вот куда меня так настойчиво тянуло!

Я навострила уши и спряталась за одним из деревьев — притягивающий меня шатёр стоял практически у самой кромки леса. Отсюда мне было прекрасно слышно каждое слово, благо ткань практически не искажала и лишь немного приглушала звуки, доносившиеся из шатра. Опять я подслушиваю. Но выхода-то у меня снова нет.

— И что мы будем делать?! — истерично взвизгивал, явно не в первый раз, голос.

— Для начала — успокоимся. Мы уже приняли все возможные меры. Не позволили никому покинуть лагерь.

— Все так устали, что спят и уехать отсюда просто не способны.

— Нет, не все. В лагере были люди, у которых не оказалось в роду варгов. Они не оборачивались, — возразил второй.

— И что нам это даёт?

— Время всё ещё раз обдумать. Чтобы не сомневаться в принятом нами решении.

— Да какие могут быть сомнения?!

— Мы сейчас решаем судьбу нашего мира ни много ни мало!

— Нет! Мы всего лишь ликвидируем нежелательные последствия.

— Так уж и нежелательные? Может, будет всё же лучше отвести девушек к следующему разлому? — задумчиво протянул спокойный голос.

Вот! Этот советник мне гораздо больше нравится! По-моему, хорошее решение.

— Что?! Да вы с ума сошли! Ни в коем случае! Сейчас ещё можно будет как-то свести к минимуму последствия. Даже если это распространилось на большую территорию, пока можно всё замять и утрясти. Но если эти семеро закроют все разломы? Последствия будут необратимы.

— Варгов станет больше, — неуверенно протянул один из советников.

— Вот именно! Вы хотя бы представляете себе последствия? Сейчас есть группа избранных, принадлежащая к верхушке власти и аристократии. А если нас станет больше? К чему это приведёт?!

— К здоровой конкуренции?

— Нет! К хаосу и анархии. Я не говорю уже про истинность!

— А с ней-то, что не так?

— Что не так?! Вам напомнить, что у вас есть жена и Каллис? И, если память мне не изменяет, вы живёте в поместье жены? Все деньги вашей семьи принадлежат ей? Если она встретит истинного, куда вы пойдёте, любезный? Вас вышвырнут на улицу вместе с Каллис и детьми от неё. Ведь у вашей жены будут собственные дети и наследники. Не так ли?