Один из них, в высоком черном цилиндре и такого же цвета элегантном костюме, проходя мимо меня, что-то обронил. Маленький золотой кругляшок подкатился к моим ногам. Я опустил голову и пригляделся. В ярком свете фонаря у моей ноги лежал старинный римский ауреус с изображением Августа. Наклоняться к нему, а уж тем более подбирать, было смертельно опасно. И это была первая ловушка. Самая легкая и безобидная.

Осторожно перешагнув через монету, я неспешно последовал за незнакомцем в черном цилиндре.

Он двигался чинно и размеренно, не обращая на меня, да и вообще на происходящее вокруг никакого внимания. Казалось, у него была какая-то своя скрытая цель, к которой он медленно, но верно приближался.

Мы прошли несколько городских кварталов, и незнакомец свернул во двор. Я последовал за ним. Те двое, что тащились за мной всю дорогу, тут же разделились, чтобы, видимо, зайти во двор с двух сторон. Вокруг было безлюдно и на удивление довольно темно. Уличные фонари в этом месте не работали, а окна, казалось, были подернуты какой-то темной дымкой.

Незнакомец остановился у припаркованного черного лимузина, открыл дверь и собрался сесть в машину. Но, видимо, осознав в последний момент, что высокий цилиндр непременно помешает ему это сделать, он аккуратно снял его с головы и внезапно, еле заметным, но резким и закручивающим движением метнул головной убор в мою сторону.

Я был готов и к этому. С некоторыми вариациями привратник — а именно так все называли человека в черном костюме — бросал что-нибудь в испытуемого. И цилиндр был одним из опаснейших предметов в его арсенале.

Отскочив в сторону, я сделал два переката и остановился, опершись на одно колено. Самым важным было уйти с траектории полета цилиндра, иначе меня могла постигнуть неотвратимая и мучительная смерть. Я быстро сфокусировался на летящем головном приборе. Нарушив все законы физики, он затормозил в полете и начал разворачиваться в мою сторону, одновременно с этим превращаясь в нечто жуткое. В окружающей темноте вдруг возникла огромная черная тень с большими перепончатыми крыльями и двумя, горящими красными глазами.

Я сделал резкое движение рукой и в потустороннюю тварь полетел призрачный кинжал. Она попыталась увернуться, но не успела. Раздался еле слышимый протяжный утробный звук: то ли рычание, то ли хрип. Черная тень, завалившись на бок, пару раз дернулась и исчезла.

Я поднялся на ноги, отряхнулся и холодно посмотрел на привратника. Тот еле заметно кивнул и указал приглашающим жестом на открытую дверь лимузина. А это означало, что второе испытание тоже было пройдено. Но я понимал, что это только разминка, всего лишь плата за входной билет на основное представление, в котором мне отводилась главная роль жертвы.

Я подошел к лимузину и забрался внутрь. Дверь за мной тут же закрылась. Привратник остался снаружи. Свою функцию он выполнил. Сейчас он займется моими преследователями. И я очень надеялся, что он не собирается их устранять, а просто отведет им глаза. Впрочем, это зависело от многих факторов: настроения привратника, его занятости и, вполне возможно, даже от того, что он ел сегодня на ужин.

В салоне было темно. Когда машина тронулась свет зажегся. Водительское отделение было закрыто перегородкой. Так что в салоне я был предоставлен самому себе. А точнее, не совсем так…

Напротив меня на двух боковых диванах сидели, соблазнительно изогнув свои сногсшибательные формы, три красотки в бикини. Точнее даже не так. Это были не просто красотки. Их тела, лица и прически были настолько идеальны, что даже олимпийские боги, вероятно, падали бы ниц от одного их вида.

В салоне заиграла музыка и три искусительницы, стали медленно снимать с себя немногочисленные предметы одежды. Мое тело отреагировало молниеносно и вполне адекватно ситуации. Возбуждение накатило непреодолимой жаркой волной, которой нельзя было сопротивляться. Одна из красоток стала медленно и эротично приближаться ко мне. Весь окружающий мир сузился до размеров ее обжигающе соблазнительных тела, взгляда и голоса.

Я знал, что ко мне приближается смерть. Она была сладостной и вожделенной. Она сулила непередаваемое блаженство. За такой способ уйти из этой бренной жизни дряхлые толстосумы могли бы отдать все свое состояние. Но, как ни крути, это была смерть, пусть даже и приятная. А умирать в мои планы сейчас не входило.

На этот случай у меня было все заранее подготовлено. Монокль, зажатый в потной и трясущейся от возбуждения ладони, чуть не выскользнул на пол. Я успел неуклюже поймать его за цепочку. Неуверенным движением, преодолевая титаническое сопротивление тела, я поднес монокль к правому глазу и взглянул через него на приближающуюся сказочную нимфу.