Шрифт:
— Ну Богдан-то этого не знал.
— И то правда, — сменила гнев на милость Злата.
Мы немного помолчали, слушая, как на крышу избушки падают первые капли дождя.
— Холодно, — пожаловалась змейка, когда нас обдало свежим ночным ветром. — Мы долго тут сидеть будем?
— Еще немного, — пообещал я и спросил. — Ты говорила о Владыке. Этот та тварь с щупальцами?
— Да, — кивнула змея. — Но что он, что тот, который под лесом жил, сильно изменились. Раньше они на полозов походили.
— Мутировали? — предположил я.
— Что? — Злата этого слова не знала, поэтому вопросительно уставилась на меня глазами-бусинками.
— Изменили свойства своих организмов. Такое возможно?
— Отцу такое под силу.
— Но зачем ему это? — не успел я задать вопрос, как сам же и озвучил ответ на него. — Чтобы победить людей. Мы научились противостоять обычным полозам, и теперь он решил вывести новых солдат. Они хотели атаковать столицу из-под земли. Там, где никто бы не ждал.
— Это похоже на отца, — Злата сползла с меня, а спустя миг села рядом уже в человеческом облике. В ее темных глазах отразилась искренняя печаль. — Он всегда не мира ищет, а войны. Не желает других слушать и власть делить… А ведь этот мир так велик. Здесь всем места хватит, но не добрые соседи мы, а враги злейшие.
— Думаешь, хоть кто-то из твоих родичей разделяет такие взгляды? — я даже не старался скрыть сомнение в голосе.
— Нет у меня родичей, — тяжело вздохнула Злата. — Одна я такая. Одна-одинешенька.
— Ты не одна, — я обнял ее за плечо. — Больше не одна.
Девушка вздрогнула. Когда она повернулась ко мне, в ее черных глазах стояли человеческие слезы.
Кап…
Кап…
Кап…
…закапали они на голые колени Златы.
— Не лги мне. Я же знаю, что я чудовище, — всхлипнула она.
Одна из ее слез упала на подставленную мной ладонь и обожгла кожу холодом. Чувство было мне знакомо — в забытьи я ощущал то же самое.
— Разве чудовище может плакать над умирающим? — несмотря на то, что ее слезы жгли мои пальцы, я стер их с ее бледных щек. — Ты не чудовище, Злата. В тебе даже больше человеческого, чем в некоторых людях.
— Правда? — она с надеждой взглянула на меня. — Не врешь?
— И в мыслях не было.
Злата вдруг подалась вперед и стиснула меня в крепких объятиях, после чего улыбнулась, чмокнула в щеку и отскочила прочь. Не успел я и глазом моргнуть, как извивающееся змеиное тело исчезло среди камышей.
— И странного в тебе тоже хватает, — с улыбкой произнес я ей в след.
15. Пир стервятников
Следующим утром Богдан повел меня в деревню, откуда я с его зятем на телеге и добрался до Бронниц. Уже там удалось найти телеграф, чтобы связаться с Нечаевым. Фёдор примчался за мной настолько быстро, насколько это возможно.
По пути до Москвы он рассказал, что во время нашего спуска вниз часть тоннеля обрушилась, и в него хлынули изверги. Дарье и агентам удалось отбиться и отступить, так что обошлось без потерь. Извергов же всех перестреляли. Сейчас ведутся работы по разбору завалов и изучению старых тоннелей под Москвой. Попутно искали и мое тело, но, как теперь стало понятно, оно нашлось само. Правда, отсутствовал я, как выяснилось, целых пять дней, так что никто и не надеялся увидеть меня живым.
В разговоре с Федором я не упоминал помощь Златы, а солгал, что успел прыгнуть в ближайший тоннель, откуда хлынувшая при обрушении вода и вынесла меня на поверхность. История, конечно, сомнительная, но, если учесть силу Чернобога, то вполне допустимая. По крайней мере Федор в нее поверил. Но вот глава Тайной канцелярии точно потребует подробнейший отчет, и вот там придется сильно постараться, чтобы все выглядело складно.
До Москвы мы добрались не так быстро, как хотелось бы. Зато без приключений. В последнее время у меня с ними намечался явный перебор, и хотелось просто отдохнуть. Но работа не позволяла этого сделать, а про учебу в Академии и гадать не приходилось: Распутин точно взбесится.
Стоило переступить порог кабинета Нечаева, как меня тут же сжала в крепких объятиях Дарья.
— Живой… Живой…– шептала она, стараясь унять катящиеся по щекам слезы и прижимаясь ко мне всем телом.
Нечаев кивнул мне и деликатно вышел за дверь, чтобы лишний раз не смущать девушку. Я же обнял ее и немного неуклюже погладил по волосам.
— Все хорошо. Я здесь.
Какое-то время мы стояли без движения, после чего Дарья отстранилась, смахнула слезы и чуть отвернувшись, поджала губы.
— Почему так долго? Я вся извелась.
— Мне больше нравился момент, где ты проливала слезы счастья, — кисло улыбнулся я.
— Он закончился, — с напускной строгостью выдала девушка. — Да и хорошего помаленьку.
— Ну да, ну да, — мне оставалось только вздохнуть и опуститься в удобное кресло — все же последствия минувшего боя давали о себе знать.