Отчётливо понимая, что больше поспать не получится, слезла с кровати и подхватила капот:

— Идёмте, я хочу взглянуть.

— Конечно, госпожа!

И садовник, от радости скинувший добрый полтинник лет, с моложавой резвостью и галантностью распахнул передо мной дверь в гостиную.

Мы торопливо пересекли половину замка и вышли в сад. Вот и кусты роз: подрезанные, подвязанные, удобренные сажевым раствором, ради которого я самолично шуровала кочергой в дымоходах колдширских каминов. И на самом крупном из них, том, где я поймала странный глюк с синим огоньком, действительно голубели плотные бутоны: три крупных и два маленьких.

— Пять! Силы небесные, пять! — ахнул Оливер и воззрился на меня с почти религиозным благоговением. — Это всё вы, госпожа! Колдшир признал вас настоящей хозяйкой!

— Чрезвычайно польщена, — отозвалась я, не принимая, впрочем, слова старика всерьёз.

Протянула руку к ближайшему бутону, однако так и не решилась коснуться атласных, туго скрученных лепестков, словно боясь, что они растают невероятным видением.

— Ух ты! — восторженно выдохнули позади.

Я обернулась и с удивлением увидела, что в саду уже полно народа. Бренда, служанки, кровельщики, Хендри, Рона, Барк, Стини — только Тома не было, похоже, он сегодня дежурил на воротах. И все они смотрели на розы и на меня, словно на чудо. Захотелось воскликнуть: «Да вы совсем с ума посходили! Это же просто цветы!» Однако я сама понимала, что покривлю душой. Слишком уж много необъяснимого случилось со мной за какой-то месяц в имении. И потому я прочистила горло и приказным тоном сказала:

— К цветам не подходить никому, кроме Оливера. И вообще, незачем здесь толпиться. Ступайте работать.

Слуги неохотно послушались и нестройной толпой двинулись прочь, вполголоса обсуждая столь знаменательное для Колдшира событие. Последней (и как бы отдельно от остальных) шла Бренда, и взгляд, который она бросила на меня, перед тем как скрыться из виду, неприятно царапнул душу предчувствием. Вдобавок до меня дошло, что среди прибежавших в сад не было Райли, и это было чертовски странно. Такое событие требовало от него быть в первых рядах, так почему он не появился? Может, его вообще нет в замке? Но куда он мог уехать?

— Оливер, — повернулась я к старику, встретила полный довольства взгляд и передумала задавать вопрос. Вместо этого улыбнулась и спросила другое: — Вы рады?

— Да, госпожа. — Позабыв о нашем уговоре, старик низко мне поклонился. — Теперь и умирать не жалко.

— Бросьте! — Мне суеверно захотелось постучать по дереву. — Никаких смертей!

Садовник ответил тёплой улыбкой и отозвался:

— Как прикажете. И не тревожьтесь за цветы, госпожа. Я возле них дневать и ночевать буду, покуда не распустятся. Это ведь спасение Колдшира.

Спасение? Пять розочек?

Сама того не желая, я брякнула это вслух, и Оливер убеждённо сказал:

— Пять — только начало. Уверен, госпожа, скоро весь сад засияет синим. Перед воротами замка будут толпиться посланцы тех, кто захочет украсить свой праздник чудесными цветами, и станут покупать розу за золотой, как было во времена молодости старого Сэма. Какое счастье, что хотя бы на закате жизни и я увижу это!

— Ваши слова — да высшим силам в уши, — вздохнула я, упорно стараясь смотреть на ситуацию с точки зрения реалиста.

Чтобы превратить пять роз хотя бы в пятьдесят, нужны время и упорный труд. За вторым дело не станет, но вот насчёт первого я сомневалась.

Однако высказывать всё это вслух при садовнике я не стала: зачем портить человеку праздник? Потому просто пообещала, что приду в сад позже, и отправилась в свои комнаты: умываться, переодеваться и завтракать (а точнее обедать, поскольку завтрак я благополучно проспала).

А после — впрягаться в ежедневную рутину обязанностей хозяйки Колдшира.

***

Когда я с удовольствием заканчивала третий пункт своего плана, то есть обедо-завтрак, в комнату вошла Лили с белым почтовым голубем в руках.

— Вот, госпожа. — Она протянула мне птицу. — Послание для вас.

«Безликий», — толкнулась в груди догадка, и я быстро отвязала от голубиной лапки скрученную в свиток записку. Отпустила служанку и, только оставшись одна, развернула бумажку.

«Жив, свободен и почти здоров, — гласили написанные бисерным почерком строчки, — за что всячески благодарю некую благородную леди, столь же прекрасную, сколь и мужественную. Засвидетельствую почтение при первой возможности. Р.».

— Нужно мне твоё почтение, — пробурчала я, пряча записку в мешочек на поясе. — Примерно так же, как и комплименты.

Взяла в руки чашечку с недопитым чаем и задумалась.

Синий огонёк, показавший мне, как открыть тайный ход. Безликий, которому нужна была помощь. Пять бутонов на следующее утро. Кусочки единого пазла? Но как их собрать?

— И где черти носят Райли?

От Лили я уже знала, что господин управляющий куда-то уехал ещё ранним утром. Говоря это, горничная бросила на меня такой взгляд, а затем так конфузливо потупилась, что в душу закралось подозрение: неужели она знает больше, чем говорит?