Следующее пробуждение случилось около трёх ночи.

— Но я-я-я-я-я-я! — поверх музыки орали две глотки. — Я остаю-ю-ю-юсь! Та-а-а-а-ам! Где мне хочется…

— Сука!

Пошёл, наорал. Помогло буквально на полчаса.

— Ляг! Аддахни! И паслу-у-ушай! Чо я! Ска! Жу!

И снова пошёл, и снова наорал, и снова эффект был недолог. Во время третьего музыкального приступа Агафоныч с Солнцевым пели про то, как звиздуют по полю с конём. Благодать, не видать, вот-это-вот-всё. То есть смекаем: градус лирики прямо-пропорционально коррелировал с градусом алкоголя в крови. Обмануть себя в третий раз я уже не дал. Молча забрал у подлецов провода от колонок и был таков.

— Ну Вась, ну не злись, ну не виделись давно, ну чо ты как этот…

Чёрт с ним. Шкодливое старичьё вроде как угомонилось и мне удалось проспать залпом полтора часа. Но от следующей побудки я охренел, конечно, знатно. Катер снялся с места, и мы куда-то плыли. Господин Солнцев, — тот самый человек, которому я должен доверить добывать для меня многомиллионное наследство, — стоял на самом носу и косплеил Кейт Уинслет.

Тут я уже не выдержал. Сбегал в каюту, взял полотенце, намочил край и хлестал обоих морковкой до тех пор, пока те не причалили обратно к пляжу. Вставать за штурвал самостоятельно и разгребать за синевой себе дороже. Привыкнут, на шею сядут.

Куда мы плыли и зачем никто объяснить мне толком не смог, — только Агафоныч бубнил что-то про пиастры, — но дальше говнюки вроде бы успокоилась. Ума не приложу, как только я умудрился выспаться к восьми утра, но вот ведь — умудрился.

Встал по будильнику, почистил зубы, оделся в чистое. К этому времени я уже не питал иллюзий на счёт того, что Агафоныч поедет со мной на встречу. Но и того, что эти двое до сих пор не спят — тоже не ожидал.

Его Благородие барон Ярышкин и светоч юридических наук Яков Солнцев сидели жопами на гальке и рычали друг на друга, — каждый что-то своё, важное и душещипательное.

— Сволочь ты, Володя, — пристыдил я сенсея. — Как есть сволочуга.

— Ну-у-у, — развёл руками Агафоныч и добавил: — Во-о-о-от.

— А точна! — собрался с мыслями Солнцев. — А вам жы куда-то надо было! А я ваз щаз быстренька-а-атвизу! — пошарил по карманам, достал ключи, открыл с брелока автомобиль, попытался встать и тут потух окончательно.

И это прекрасно, на самом деле. Не пришлось с ним спорить. Права Вася Канеллони сподобился получить без моей помощи, как только ему стукнуло восемнадцать. Так что я подошёл к Солнцеву, забрал ключи и сел в машину. Настроил под себя сиденье и зеркала, завёлся и подумал о том, что нет, не хочу я ехать один. Как минимум моральная, но поддержка мне необходима.

— Алло, Мишань, привет. Не спишь уже? Ага… Ага… Слушай, а ты сегодня как, свободный? Не хочешь прошвырнуться со мной кое-куда? Я на колёсах если что. Что? Нож? Пожалуй, да, нож захвати с собой. Мало ли что?

— А нам точно сюда? — напрягся Мишаня.

Сам-то я напрягся уже давно, ещё когда выезжал и настраивал навигатор. Дело в том, что мы ехали именно на геоточку. Без какого-либо адреса, без улицы и названия посёлка, хотя дома там точно были. Непронумерованные, но всё же, — снимок со спутника ведь не может врать, верно?

— Вроде бы ведёт сюда, — только и осталось ответить мне.

— Жутковато как-то.

— Есть мальца.

Лукавлю. Вовсе не мальца. И не «жутковато», а именно что «жутко».

Мы свернули почти сразу же за Красногорском, ещё минут двадцать проехали по совершенно пустой асфальтовой двухколейке, ну а затем попали сюда. Съезд на просёлочную, через небольшой перелесок и прямиком в туман.

Если бы не открытое окно и отсутствие гари, я бы подумал, что это чадят торфяники, — уж до того густая дымка. Ничего не видать, вот прямо ничегошеньки. Радиус обзора метров десять, и противотуманки не помогают. Притом время не такое уж раннее, погода не способствует, да и по пути сюда ничего подобного мы не видели.

Туман. Э-э-э, туманище, над миром стелется, туман-туманище, как молоко-о-о… Блин, нервы шалят… Плотный, как свежая панна-котта, хоть ножом режь. А помимо него — две раскатанные колеи по ходу движения и жухлое поле вокруг. Кое-где торчат скелеты борщевика, кое-где почерневшие от влажности мёртвые деревья с гнёздами в голой кроне, а кое-где и трясину видно. Как бы, блин, в болото не влететь.

Ещё и вОроны вовсю каркают, что как бы тоже идёт в копилку мистической атмосферы. Только столбы вдоль дороги (хорошо, что без мертвых с косами) и кое-какой мусор на обочине напоминали нам сейчас о том, что цивилизация вообще-то очень близко. Что всего в каких-то двадцати километрах отсюда ревёт МКАД, двадцать четыре на семь пишут уличные камеры и для потустороннего просто-напросто нет места.

— Дичь какая-то, — прокомментировал Мишаня ржавый остов трактора.

— Может, хозяйство какое-то заброшенное?

— Может быть…

Машину трясло на неровной дороге. Мотор ревел и захлёбывался, когда приходилось поддать в горку. Ёлочка-вонючка, что шла в комплекте с арендованной Солнцевом машиной, моталась из стороны в сторону как зоб у припадочного индюка. Однако мы всё равно уверенно пёрли вперёд.

Иногда у меня складывалось впечатление, что мы с Мишаней едем искать деревню-призрак. Проклятую там или заколдованную, — являющую себя миру раз в сколько-то лет и затем бесследно исчезающую.