— Ничего я не злюсь, — прошептала шокированно.

— А что ты? Ушла вон. Сидишь тут, как воробей в зиму. Нахохлилась.

— Ничего я не нахохлилась, просто же сидела… — принялась оправдываться, но взгляда всё от наших рук на крыльце отвести так и не могла.

— Я бы объясняться с тобой прежней не стал. Но раз говоришь, что память потеряла, а лекарь и правда это проверить не мог, то решил с тобой заново всё. Но ты всё нос воротишь ведь.

— А что мне на шею тебе броситься? Я же предлагала тебе… — всё же выдернула руку и вновь уложила на живот.

— Как оплату за подарки? — вздохнул он. — Предлагала. Сложно было после поверить, что ты не помнишь что-то.

Я прикусила губу. И правда, наверное, так выглядит. А ещё… Меня накрыло каким-то странным чувством после того, как он меня коснулся. И ещё ночь эта… Будто бы всё стало другим на некоторое время. И захотелось… Я даже сама толком не понимала, чего именно. Но хоть немного подпустить его ближе что ли — почувствовать, что я не одна тут прямо сейчас.

— Я вообще ничего не помню, Дар, — вырвалось само. — Совсем. Ни мира, ни людей, ни порядков. С того дня как отрезало. Не знаю, что раньше было. Не помню. Будто с чистого листа всё…

— Знаешь, Анка…

— Аня, — вдруг перебила его неожиданно даже для себя, и Дар нахмурился.

— Что?

— Не зови меня Анка, пожалуйста. Аня… — решилась.

С первого дня тут меня коробило то, как имя исковеркали.

В моём мире оно звучало красиво — Анна. Назвали так в честь бабушки. Анькой, бывало, тоже звали, но я такое терпеть не могу. А тут заладили все — Анка, да Анка. А мне хотелось хоть раз услышать…

— Чудно, — удивился Дар. Видимо, у них тут это имя не пренебрежительное, а обычное. Но спорить не стал. Почему-то. — Ну ладно. Будешь А-ня.

И стоило ему в первый раз это произнести, как у меня мурашки по спине побежали. Приятно так. И почти ласково получается… Как-будто бы домой вернулась спустя много лет.

— Правильно сказал-то? — ждал он вердикта.

— Правильно, — кивнула я. — Спасибо.

— И правда чудная ты стала. Спасибо, ишь, — усмехнулся. — Не закоченела тут ещё?

Я покачала головой. Холодно было, но ещё не настолько, чтобы скорей бежать в дом. И кажется, Дар заметил это.

— Тогда иди сюда, — немного отвёл руку в сторону, освобождая мне место рядом.

Сначала я замерла от неожиданности. Он греть меня собирается? Правда?

Несмело взглянув в его лицо и убедившись, что это приглашение, робко подползла поближе. Сама не знаю, зачем. Но он это так сделал запросто, словно бы это ничего такого не значит. Будто бы это нормально — просто поделиться со мной своим теплом, если ему не холодно.

И когда его рука легла мне на плечи, согревая, я даже вздрогнула от того, насколько это оказалось приятно. Хотя Дар был только в тонкой рубашке, он оказался настолько же тёплым, как если бы я сидела у печи. И совсем не пытался меня лапать там или потрогать где-то. Его рука спокойно лежала на моих плечах, даже не поглаживая и вообще не шевелясь. Будто бы он тоже затаился, прислушиваясь к себе, как и я.

В другой раз, наверное, я бы отвергла такое предложение, а сегодня вот не смогла. Не только потому, что на улице было холодно. Скорее причина была в том, что он сказал мне правду — объяснил всё про духи. Ну и немножко от глупой радости, что ни к кому он не ходил. Хотя его так настойчиво звали. А просто работал. Просто устал. И всё равно пришёл за мной на крыльцо, чтобы объясниться. Поговорить. Ну и согреть вот…

Это напомнило мне, как он вступился за меня перед слугой, который ему солгал, что я в отсутствие жениха снова взялась за старое. Тогда защитил. Потом лечил меня от простуды и поверил в мою историю с потерей памяти, что шита белыми нитками. И теперь — ещё один настолько же заметный шаг мне навстречу без всяких там условий или двойного смысла.

— Хочешь, я тебе завтра книг найду, по которым детей читать учат? Там про страну нашу как раз, — спросил вдруг, и я встрепенулась, возвращаясь из своих мыслей.

— Если тебе не сложно, — прижалась к нему немножко, грея заледеневшие пальцы.

Пока до него не дотронулась, сама не знала, что так замёрзла.

— Да книги не проблема, — вздохнул Дар и замолчал, тоже видно думая о своём.

А мне так хотелось снова говорить с ним. Нормально. Без ругани и взаимных претензий и упрёков. Когда у нас такое ещё будет-то? И так хорошо было сидеть на этом крыльце сейчас…

Вот бы ещё хоть немножко продлить этот момент…

— А ты завтра снова работать пойдёшь, да?

После его признания на душе стало легче, спокойнее, поэтому и решилась заговорить опять. Хоть и не смогла больше ничего другого придумать.

Но этого было достаточно, чтобы представить, что мы словно хорошие друзья или знакомые — просто общаемся. А не чужие совсем друг другу люди. Впервые я не ощущала в этом мире себя совсем одинокой.

И эта мысль тоже согревала…

— Пойду, — он вдруг наклонил голову и вдохнул у самой моей макушки. — Ты тоже пахнешь по-другому, — сказал вдруг.