— Ты видишь у меня в руках списки? — поинтересовался я, скрестив руки на груди. — Давай, не ломайся, как девственница. Как зовут?

Она возмущённо покраснела.

— Екатерина Руденко, — последовал её едкий ответ.

— И почему же ты решила стать адвокатом, Екатерина?

— Потому что я хочу научиться управлять законом, а не подчиняться ему, — бросила она, задрав подбородок и явно готовясь отстаивать свою точку зрения. Да ещё и произнесла так, чтобы всем было ясно. Она своей мотивацией гордится.

Да только ошиблась.

— Молодец, — кивнул я, чем, похоже, сильно её удивил. — Значит, хочешь власти. Неплохо.

— Я не это имела в виду, — тут же слегка смутилась она. — Я говорила о том, что…

— Не надо отнекиваться, — перебил я её. — Желание получить власть в руки похвально. Амбиции — это хорошо. Без них нет смысла идти вперёд. Так. Дальше. Ты.

Мой палец оказался направлен на парня в другой части аудитории. Парнишка до этого момента что-то читал с экрана телефона и даже не заметил, как все уставились на него. Лишь после того, как позади сидящий явно пнул его по ноге, парень соизволил поднять голову.

— А, что?

— Кто такой?

— Михаил Григорьев, — неуверенно произнёс он.

— Зачем ты тут?

— Ну, я хочу пойти на государственную службу, — негромко отозвался Михаил.

— Зачем?

— Ну, вообще я хочу стать прокурором и…

— Зачем? — повторил я вопрос. — Нахрена, если так будет понятнее.

— Я не совсем понимаю…

— Что тут не понимать, — удивился я. — Я задал тебе простой вопрос. Почему ты хочешь стать прокурором? Вот и дай простой ответ.

Парень замялся. Посмотрел по сторонам. Разумеется, тут же наткнулся на десятки жадных глаз, которые ожидали его ответа. А что? Всем нравится, когда на их глазах копаются в чужих внутренних желаниях и мотивациях.

— Не хочу, чтобы кто-то коверкал законы Империи против неё и её граждан, — негромко рассказал он, сдавшись под давлением всеобщего внимания.

— Такие, как Екатерина? — предложил я ему. — Она же вроде хочет управлять законом в своих целях…

— Я не это имела в виду! — тут же вспыхнула блондинка, но эту её реплику я своим вниманием не удостоил.

— Что-то вроде того, — уже совсем тихо ответил Григорьев. — Я хочу защищать людей.

— Или сажать виновных? — предложил я ему, на что моментально получил положительный эмоциональный отклик.

— Ну… не без этого.

— Молодец. Хорошая мотивация, — похвалил я его. — И вот тебе уже конфликт с твоей коллегой по учёбе.

— А вы сами-то? — тут же с вызовом бросила мне Екатерина.

— Что? — поинтересовался я в ответ, нацепив на лицо самую обезоруживающую улыбку, какая только имелась у меня в репертуаре.

— Вы адвокат? — дополнила она вопрос.

— В каком-то смысле, — пожал я плечами.

— Это как? — спросил кто-то, но я не успел заметить, кто именно.

— А вот так, — развёл я руками. — Но так уж вышло, что именно мне предстоит вести для вас этот курс.

Собственно, а почему бы и нет? Я столько раз во время учёбы думал над дилеммой — почему эти старые пердуны так стремятся завалить нас на экзамене. Почему бы им просто не поставить «зачёт» или условную «тройку» в зачётку и не отпустить с миром.

Кажется… Только лишь кажется, я начинал понимать.

— Вот здесь у меня приготовлен подробный план занятий, — сказал я им, оперевшись спиной на край своего стола и указав на лежащие на столе бумаги. — Там всё чётко расписано по учебным материалам. Всё как полагается. Но, думаю, мы можем немного отойти от официоза. Потому что я по собственному опыту знаю: то, что здесь написано, вам мало пригодится. Вы все пришли сюда, чтобы стать юристами? Прекрасно. Вы молодцы. Нет, правда. Только проблема заключается в том, что вот эти вот книжки не дадут вам вообще никакого понимания, в чём заключается суть адвокатской этики.

Оглядев их, я подошёл к доске и взял кусок мела и принялся писать.

«Clientis res agenda».

— Дело и интересы вашего клиента первостепенны, — позволил я себе чуть более художественный перевод известной фразы. — Запомните это. Потому что этика — это не про то, как быть хорошим. Если все ваши представления об адвокатской этике строятся на определении «профессиональный долг», то я вас разочарую.

Ещё раз оглядев ребят, отметил, что теперь они хотя бы слушают. Да, всё ещё не все, но это уже хоть что-то.

— Ни один адвокат, который никогда не стоял перед выбором между законом и собственной совестью, не может называть себя адвокатом, — твёрдо сказал я, переводя глаз с одного студента на другого. — Такой «адвокат» просто не дожил до настоящей практики.

В ответ на свою короткую речь заметил иронию и беспечность в глазах большинства.

Мда. Похоже, что не мне одному этот курс дастся непросто. Ладно, где наша не пропадала…