— Да ни в жизнь они не успеют, даже если в три смены пахать будут, днем и ночью, — прервал эту болтовню чей-то хриплый, неприятный голос. Толпа разом стихла, все обернулись. По ступеням храма спускался высокий тип с большими желтыми глазищами навыкате и сальными, прилизанными волосами. Вылитый филин из кошмара. Алек Сван собственной персоной. Он обвел всех тяжелым взглядом и заговорил, обращаясь сразу ко всем: — Самый важный день в году почти настал! Но зло снова подняло голову, чтобы лишить нас света!

Воцарилась такая тишина, будто Сван всех разом загипнотизировал. Мертвая, гнетущая тишина. Умеет же публику зацепить, стервец.

— Но мы — благороднейшие из благородных! — вдруг взревел он так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. — Им нас не одолеть! Разве я не прав?!

— Праааав! — рявкнула в ответ толпа Ашеров, поддавшись его пафосу.

— Вот именно, друзья! Отличный настрой! — Сван аж засиял от удовольствия. — Мы не позволим себя сломить! Не дадим себя в обиду!

— А что насчет церемонии, судья Сван? — робко подал голос служащий Храма. — Нам ведь нужны десятины… Засушливый сезон на носу. Без воды никак.

— Вы совершенно правы, мы оказались в крайне затруднительном положении, — Сван картинно вздохнул, изображая вселенскую скорбь. Сделал вид, что глубоко задумался, прошелся туда-сюда, потирая подбородок. Прямо актер погорелого театра. Станиславский бы точно крикнул: «Верю!». Но я-то, Макс Медведев, тертый калач, чуял тут подвох за версту. У этого филина наверняка уже готов хитроумный план, который выгоден только ему самому, а на нужды народа ему глубоко плевать. — Поэтому… — он сделал паузу, наслаждаясь всеобщим вниманием, — я смиренно предлагаю использовать для церемонии большой пруд в моем имении, Бронзовой Гавани. Он достаточно велик и наполнен чистейшей водой. Конечно, этим водам потребуется благословение, чтобы они стали Священным бассейном на время церемонии…

— Это неслыханно! — возмутился посол Кларк, ящер, который, кажется, был на нашей стороне. Он и не пытался скрыть своей неприязни к Свану. — То, что вы предлагаете… Такого еще никто и никогда не делал! Это нарушение всех традиций!

— Вы правы, посол, — неожиданно кротко согласился Сван, склонив голову. — Знаю, это беспрецедентный шаг. Но, полагаю, все согласятся, что и времена у нас сейчас беспрецедентные. А нужды народа… их все-таки нужно удовлетворять. Вы согласны со мной, Лорд Рамзи?

Байрон молчал, сверля Свана взглядом, тяжелым, как у ястреба, высматривающего добычу. А филин тем временем разошелся не на шутку, продолжал вешать толпе лапшу на уши про сплочение, благородство, отвагу и прочую чушь, в которую сам не верил ни на копейку.

Байрону, похоже, это представление тоже порядком надоело. Он на мгновение зло прищурился, но ответил на удивление мягко:

— Ты прав, Алек, времена нынче непростые, — он скрестил руки на могучей груди и слегка склонил голову набок. — Твое предложение… весьма щедрое. Особенно учитывая, как ревностно ты обычно оберегаешь свою частную жизнь и покой своего имения.

— О, ради общего блага я готов примириться с некоторыми неудобствами, господин, — Сван тут же согнулся в низком поклоне, аж противно стало. — Если вы и Совет дадите свое разрешение, мне потребуются услуги вашей супруги, Леди Ашены, чтобы благословить воды моего пруда.

Вот же наглец! Еще согласия не получил, а уже распоряжается, кому и что делать.

Байрон подошел к нему почти вплотную, смерил тяжелым взглядом с головы до ног. Было видно невооруженным глазом, что он этому филину не доверяет ни капли. Но народ нужно было успокоить, дать им надежду. Так что личную неприязнь пришлось засунуть куда подальше. Все жители острова зависели от этой церемонии, от этой воды. Право на чистую воду для питья и готовки — это не шутки. Только сейчас до меня по-настоящему дошло, какая колоссальная ответственность лежит на плечах Байрона, Лорда Ашена. Не позавидуешь.

— То, что предлагает судья Сван, поистине благородно, — наконец произнес Байрон, обращаясь к затихшей толпе, которая ждала его решения с замиранием сердца. — Мы проведем церемонию в Бронзовой Гавани.

Заявление повелителя вызвало новый взрыв оваций. Люди ревели, хлопали, радовались так, будто им только что пообещали золотые горы. Этот энтузиазм быстро перерос в какое-то неконтролируемое безумие, и мне расхотелось находиться в его эпицентре еще сильнее. Пора сваливать.

Я уже собрался было проталкиваться сквозь плотные ряды разгоряченных Ашеров, как сильная рука Байрона легла мне на плечо.

— Макс, ты как? В порядке? — в его голосе слышалась неподдельная тревога. — Я видел, ты опять двигался… слишком быстро. Это было заметно даже со стороны. Ты потратил много сил, верно?

И правда, усталость накатывала волнами, правая рука снова заныла тупой болью, но в целом я держался на ногах уверенно.

— Все нормально, Байрон, не парься, — я устало улыбнулся и дружески стукнул его кулаком по мощному плечу. — Но если мне больше никогда в жизни не придется участвовать в подобной заварушке, я буду только счастлив. Честное слово.