— Сдохни! СДОХНИ! — заорал Горелый, выпуская из рук настоящий огненный шторм.

Я не шелохнулся. Моя ладонь, выставленная вперёд, на мгновение покрылась древними рунами, светящимися сквозь кожу. Магическая энергия потекла по моим венам, выискивая точки напряжения в заклинании противника.

Я вдохнул и нащупал ту невидимую нить, которая связывала Горелого с его пламенем — тончайшая связь между магом и его творением. Одним ментальным усилием я перехватил контроль над потоком.

Огненный вихрь замер, трепеща в воздухе между нами, будто не решаясь выбрать сторону. Лицо протвника исказилось от напряжения и непонимания. Он пытался силой воли удержать своё заклинание, но чувствовал, как его ускользает, словно живое существо, решившее сменить хозяина.

— Невозможно, — прошептал он, когда пламя развернулось на сто восемьдесят градусов.

— Для тебя — да, — ответил я, отпуская стихию.

Огненная буря обрушилась на своего создателя. Горелый попытался собрать защиту, но было поздно. Пламя охватило его фигуру, проникая под одежду, выедая глаза, сжигая волосы и плоть. Человек вспыхнул, как свечка. Его крик пронзил ночную тишину, заметавшись в стенах карьера, но быстро оборвался, сменившись тихим шипением горящей плоти.

Еремей всё это время лихорадочно копался в кармане своего кафтана и, наконец, вытащил револьвер, весьма похожий на тот, которым обладал покойный староста Угрюмихи. Его руки тряслись так сильно, что он едва мог прицелиться.

Я посмотрел ему в глаза, чувствуя, как внутри меня пробуждается древняя сила — та, что заставляла когда-то склоняться передо мной королей. Императорская воля. Она поднималась изнутри, наполняя каждую клетку моего тела, вибрируя в моём голосе.

— ТРЕПЕЩИ! — приказал я, вкладывая в это слово всю мощь своего дара.

Эффект был мгновенным. Лицо Еремея исказилось от первобытного ужаса. Револьвер выпал из ослабевших пальцев, глаза расширились до предела, рот открылся в немом крике. Он упал на колени, затем на четвереньки, трясясь всем телом. Изо рта потекла слюна, штаны на его ногах потемнели от влаги.

— Н-нет… нет… пожалуйста… — скулил он, сжимаясь в комок и раскачиваясь взад-вперёд.

Спицу задело самым краешком, ведь эффект был направлен на другого человека. Она отшатнулась, съёживаясь и глядя на обугленное тело своего компаньона. В её глазах читался ужас, смешанный с яростью.

Я мгновенно почувствовал, как воздух вокруг меня становится разреженным, а через миг исчезает.

— Как бы хорош ты ни был, но ты не сможешь драться без воздуха, — прохрипела она с ненавистью.

Я чувствовал, как невидимые тиски сжались вокруг моего горла, как моё тело требовало кислорода. Её Талант — манипуляция воздухом, создание вакуума. Действительно опасная способность.

Спица торжествующе улыбнулась, видя, как я замер. Её пальцы продолжали сжиматься, словно она физически душила меня на расстоянии

— Не так уж ты и силён, а? — прошипела она, делая шаг вперёд.

Иной маг испугался бы, занервничал и это стало бы причиной его смерти.

Я же, сконцентрировавшись, усилием сформировал заклинание Молниевого скачка прямо в центре образовавшегося вакуума. Мне не нужны были ни вербальные, ни соматические компоненты. Моя воля, а не тело управляло магией, обуздав её первородную мощь. В конечном счёте магия есть ни что иное как навязывание своей воли чужой реальности.

Мгновение, и моё тело мгновенно перенеслось на десяток метров — как раз туда, где стояла Спица, не ожидавшая этого манёвра.

Она не успела отреагировать, когда я оказался за её спиной. Клинок из Сумеречной стали описал короткую дугу, со свистом рассекая шею. Я ощутил лёгкое сопротивление в момент, когда металл проходил через позвонки. Голова врага отделилась от тела с чистотой хирургического разреза и, упав, покатилась по каменистой земле, оставляя за собой тёмный след.

Тело Спицы ещё несколько секунд стояло, не понимая, что уже мертво, затем стало медленно заваливаться вперёд. Я отвернулся прежде, чем оно коснулось земли.

С наслаждением вдохнув стылый весенний воздух, я подошёл ближе к Еремею. Тот вжался в землю, будто пытаясь зарыться в неё.

— Пощады? — спросил я, глядя на жалкую фигуру, съёжившуюся у моих ног.

Еремей начал визжать — пронзительно, нечеловечески, как раненое животное. Звук был настолько жалким и примитивным, что меня покоробило. Передо мной лежал уже не массивный рыжебородый мужчина, не человек, а существо, раздавленное ужасом, лишённое разума и достоинства.

Я наклонился и поднял его револьвер, с интересом изучая гравировку на стволе — красивая работа, явно на заказ. Ночной ветер трепал полы моего плаща, пока я ждал своих снайперов. Луна холодно освещала тёмные силуэты машин и раскиданные тела. Где-то вдалеке еле слышно ухала сова, словно комментируя произошедшее.

Достав магофон, я набрал номер.

— Всё закончено. Нет, я в порядке. Полностью. Полина, угомонись. Через несколько часов будем.

Я убрал устройство и перевёл взгляд на дрожащего у моих ног Хромого. Требовалось показать здешним бандитам, что мы не беззащитная добыча, но это не значило, что я получал удовольствие от того, что делал. Скорее это походило на работу уборщика — грязную и необходимую, без которой жизнь других людей становилась гораздо хуже. Я не позволю Угрюму стать жертвой ни городских головорезов, ни княжеских интриг.