Официант растерянно пожал плечами:

— Да как все курьеры… В форме, с сумкой. Ничего примечательного.

— Проваливай, — бросил Игнат, разворачиваясь к Демиду. Сломал печать на конверте и развернул записку. По мере чтения его физиономия менялась — сначала побледнела, потом пошла красными пятнами и, наконец, застыла в выражении ледяной ярости.

— Сукин сын, — прошипел он, комкая письмо. — Он изменил место встречи.

— Что там ещё написано, господин? — Демид наклонился ближе, пытаясь разглядеть содержимое прежде, чем Игнат окончательно превратит лист в бесформенный комок.

Тот сжал челюсти так, что на скулах проступили желваки. Тёмные глаза захватила ярость избалованного аристократа, когда что-то идёт не по его сценарию.

— Этот ублюдок предупреждает, — прошипел он, — что если не принесу деньги или принесу фальшивки, то не увижу кольцо. А если задумаю пустить в ход мощных практиков, то даже уничтожив его группу по обмену — также не увижу кольца.

Он сплюнул в сторону ближайшей вазы с цветами, заработав неодобрительный взгляд проходящей мимо пожилой аристократки.

— Сучара решил, что продумал всё…

Демид выпрямился, сохраняя непроницаемое лицо, хотя в глубине выцветших глаз промелькнуло что-то похожее на удовлетворение. Он служил роду Ковалёвых много-много лет, видел, как родился и вырос Игнат, и каждый раз, когда молодой хозяин оказывался в затруднительном положении, ему приходилось выступать спасителем. Это была странная форма власти — власть старого слуги, незаменимого и потому почти неуязвимого.

— Но ты, старый лис, — Игнат внезапно взглянул Демиду прямо в глаза, — уже придумал изощрённый план, верно?

В его тоне проскользнула нота уважения. Демид улыбнулся и кивнул.

— Опыт, господин, — произнёс он так, что было очевидно: у него действительно есть план. — Но вы превзойдёте меня в скором времени. У вас природный талант к…

— Не выделывайся, — оборвал его Игнат. — Ваши плебейские хитрости меня не интересуют, и как вы обманываете друг друга тоже…

Сам же скользнул взглядом через зал, остановившись на фигуре Евдокии Дубовой. Принцесса стояла в окружении придворных, недоступная как вершина горы, окутанная облаками. Даже отсюда было видно, как придворные кавалеры пытаются привлечь её внимание, и как она отвергает их попытки лёгким движением руки.

— У меня совсем иной уровень, — закончил Игнат.

Демид проследил за его взглядом и нахмурился. Он знал этот взгляд. И знал, что за ним следует. У каждого поколения Ковалёвых была своя навязчивая идея. Для Игната этой идеей стало покорение недоступного. И что могло быть недоступнее дочери Императора?

На возвышении у оркестра показалась графиня Белозёрская — хозяйка бала, статная, с сединой на висках, облачённая в роскошное платье цвета индиго с золотыми узорами, повторяющими фамильный герб. Музыканты смолкли, и по залу разлилась тишина.

— Уважаемые гости, — голос графини звенел чистотой, как хрусталь. — Подходит к концу наш скромный вечер. Я рада, что вы почтили своим присутствием этот дом. Особую благодарность хочу выразить участникам недавнего турнира, — лёгкий кивок в сторону группы студентов в парадных мундирах, — чьё мастерство и отвага показывают, что будущее нашей Империи в надёжных руках. И как гласит традиция, с двенадцатым ударом часов наш бал завершится, — продолжала графиня, указывая на старинные часы, установленные на балконе второго этажа. — Но до этого момента ещё есть время насладиться обществом друг друга и…

Она не договорила. Часы начали отбивать полночь, будто специально решив перебить хозяйку дома. Первый удар, гулкий и тяжёлый, прокатился по залу. За ним последовал второй, третий…

Графиня Белозёрская, однако, не растерялась. Она выдержала паузу, позволив часам отбить своё, затем снова улыбнулась:

— Что ж, время не обманешь, — сказала она с лёгкой иронией. — Благодарю всех за прекрасный вечер. Будем считать его завершенным.

После чего сделала знак слугам, и двери в гардеробную распахнулись, готовые принять первых уходящих.

Зал пришёл в движение. Пары распадались. Кто-то спешил к выходу, чтобы избежать давки в гардеробе, кто-то, наоборот, задерживался, желая перекинуться парой слов с нужными людьми.

Игнат и Демид двинулись к выходу, лавируя между группами гостей.

— Карета ждёт? — бросил Игнат, не оборачиваясь.

— В переулке, как вы и приказали, — кивнул Демид. — Наши люди тоже.

— Отлично.

Они миновали лакея, открывшего перед ними двери гардеробной. Здесь уже толпились гости, требуя свои шубы и пальто, перчатки и трости. Игнат нетерпеливо протиснулся вперёд, игнорируя возмущённые взгляды. Положение обязывает к определённым правилам, но в этот момент его волновало только фамильное кольцо.