— Моё пальто, живо, — приказал он гардеробщику, швыряя номерок.

В другом конце гардеробной Лиза кутала плечи в меховую накидку. Мысли витали где-то далеко от бала и его участников.

«Волков, чтоб тебя,» — думала она с досадой.

Катерина, получив пальто, задержалась у зеркала, поправляя шарф. Заметила Софью Вишневскую, которой лакей помогал облачиться в роскошную шубу из полярного песца. Их взгляды встретились в отражении, и Софья кивнула — почти признание равенства. Катерина ответила тем же, удивлённая таким внезапным проявлением вежливости.

Виктория, одевавшаяся у входа, перехватила этот обмен взглядами. Её мысли прервал прошедший мимо Скворцов.

— Графиня Белозёрская, — он поклонился хозяйке дворца с особой элегантностью, что отличает истинных мастеров этикета. — Позвольте откланяться. Долг зовёт.

— Неужели великий Воронцов не может обойтись без своего верного помощника хотя бы на одну ночь?

Скворцов позволил себе улыбнуться.

— Не все дела касаются моего начальника, — произнёс он загадочно. — У каждого из нас есть и личные интересы.

— О, несомненно, — улыбнулась графиня. — Берегите себя, Дмитрий Александрович. Ночь выдалась холодная.

— Мне не привыкать к петербургским морозам, — и он отступил, растворяясь в толпе выходящих гостей.

* * *

Спустя некоторое время.

Наконец, Саша заметил движение в переулке — пять силуэтов, закутанных в тёмные одежды, перемещались осторожно, наверняка из числа тех, кто привык оглядываться по жизни. Бандиты, воры, убийцы, наёмники — назови как хочешь, но все явно профи. Такое легко угадывается в движениях.

Юный Волков бесшумно переместился за печную трубу. Снег приглушал звуки, но не мог полностью скрыть разговор, когда группа остановилась прямо под его наблюдательным пунктом.

— А если этот отпрыск Ковалёвых зассыт? — проворчал коренастый мужичок, растирая руки в дешёвых перчатках. — Неохота зря мокнуть в этом дерьме.

— Если сказано, будет — значит будет, — ответил стоявший чуть впереди остальных — очевидно, главарь.

Даже в темноте Саша различил характерную кривизну его левой руки. Очевидно это Кривой, тут даже не нужно активировать духовное ядро, чтобы понять — бандиты Ржавого Гвоздя на месте.

— Если тот чудак сказал, — продолжил Кривой, имея в виду Волкова в его амплуа таинственного незнакомца в маске, — то так и будет. Вряд ли бы он это всё затеял. Согласись, ради чего весь этот спектакль? — И сплюнул под ноги, оставив тёмное пятно на утоптанном снегу. — Так что не вижу причин, чтобы отпрыск Ковалёвых не объявился. Всё-таки колечко для аристократов важнее родной мамки.

Остальные разразились хриплым смехом, напоминающим карканье ворон.

— Ладно, хорош ржать, — оборвал веселье Кривой, оглядываясь по сторонам. — Проверьте пути отхода, на всякий случай. А ты, Гриня, первым пойдёшь в канализацию.

Гриня — самый внушительный из банды, настоящий гигант с плечами шкафа и шеей борца — внезапно издал звук, абсолютно не соответствующий его габаритам. Голос, тонкий и почти детский, был настолько неуместен в этом могучем теле, что Волков чуть не выдал себя смешком.

— Ну почему я?! — пропищал Гриня.

— Потому что ты самый молодой, — ухмыльнулся Кривой, — и тебя не жалко.

Новый взрыв смеха, на этот раз ещё более издевательский. Гриня сгорбился, но спорить не стал — похоже, не в первый раз его отправляли в самое пекло именно с такой формулировкой.

Юный Волков приподнял бровь — молодой? Гриня выглядел под сорок! Никак не меньше!

Кривой повернулся к щуплому подельнику с лисьим лицом:

— Толя, ты присмотри за округой. Если с нами что случится — так всё Фёдору доложишь.

Анатолий молча кивнул и занял позицию между двумя домами, откуда просматривалась вся улица, ведущая ко входу в канализацию.

«Доложишь Фёдору… — мысленно отметил эту фразу Волков. — Значит, как я и предполагал, у них другой начальник. Интересно. Думал они подчиняются кому-то из аристократов, но просто Фёдор? Хотя, наверняка, этот самый Федя под чьём-то более серьёзном крылом. Такая мелкая компашка не может действовать сама по себе. Вот только удивительно, что этот самый Фёдор всё ещё не позвал подмогу, дабы разобраться со мной. Я всё ждал и ждал, даже проверял на засады каждый раз их убогую таверну. Но никаких братков. Выходит, затеял какую-то игру? Либо стрёмно нажаловаться на чудика в маске? В любом случае, рано или поздно узнаю…»

Кривой с тремя головорезами направился к тяжёлой железной двери, вделанной в каменную кладку набережной. Один из служебных входов, используемых городскими службами для обслуживания подземных коммуникаций — редко посещаемый, но не забытый, судя по относительно свежей смазке на петлях.

— Клянусь печёнкой моей бабки, — ворчал Кривой, возясь с замком, — можно было выбрать и другое место для обмена. Вот же безумец…

— Да он псих конченый, — поддакнул один из бандитов, с кривым шрамом через весь лоб. — Слышал, как он смеялся? Будто нож глотал.