Странный тип этот Монгол. Был.

Выхожу на тракт. Здесь юрисдикция Байдэна отсутствует, а местным воякам я ничего прямо совсем незаконного не сделал. В худшем случае откуплюсь от них монетами из своих сбережений.

С загонщиков, ходивших с огневиком, я разжился аж девятнадцатью лянами. Только вот шестнадцать из них я снял с трупа огневика, а остальное нашёл в карманах солдат.

Солдаты, как я заметил, очень бедны, у них бабло особо не водится, поэтому трофейную ценность они представляют собой очень низкую.

Но есть у меня чем откупиться, если что-то вдруг. Заплачу штраф за незаконное пересечение границы и пойду к вану Цзоу Реншу. Выложу ему всё, как есть, а дальше пусть сам ебётся с этой информацией. Моё дело — маленькое.

Иду по пустому торговому тракту.

Тут издалека раздаётся топот копыт и очень скоро с запада показывается отряд всадников. Я сразу подумал, что это по мою душу, но кавалеристы проскакали мимо, даже не обратив на меня особого внимания.

Ну, да. У меня прикид как у бичары, только выбравшегося из мусорного бака, поэтому даже не подумаешь, что перед тобой не окончательно опустившийся бичара, а всамделишный доблестный герой.

Да и соломенные шляпы в стиле Вьетконга носят только селяне и солдаты. В обоих случаях богато наряженным всадникам не особо интересно останавливаться и прояснять всю подноготную.

Пожимаю плечами и иду дальше. Дорога, как ни крути, куда-нибудь да выведет.

Иду час, иду два, обновляю повязку, пью ещё два глотка эликсира и снова иду.

По пути увидел деревню, но она сгорела дотла. Что здесь случилось? Да хрен его знает! Судя по состоянию головешек, сгорело всё это давненько, минимум года два-три назад.

Продолжаю свой героический путь и бреду сам не знаю куда.

Ближе к вечеру меня отвлекает от вялотекущих мыслей отдалённый грохот ружей.

Направление — северо-запад, дистанция — ну, если примерно, километра полтора-два. Надо оно мне? Конечно!

Там, скорее всего, какая-то заваруха с участием армии вана, а это значит, что есть какие-то командиры. А с командирами можно пообщаться и узнать что-нибудь полезное. Да и если выбрать правильную сторону, то это может стать первым шагом к большой и крепкой дружбе.

Ускоряюсь и бегу прямо по чистому полю, в сторону рощи, за которой, предполагаю, и развернулась баталия.

Чем ближе я к роще, тем отчётливее раскаты выстрелов и тем громче вопли и команды.

Пересекаю рощу, и моему взору открывается пылающая деревня, по которой бегают паникующие мирные жители и целенаправленно истребляющие их солдаты местного вана. М-хм…

Что им могли сделать эти селяне?

Я, конечно, не морализатор и не гуманист ни разу, но у меня есть система ценностей. Селяне просто не могут, даже если захотят, оказать сопротивление армии — у них для этого недостаточно сил. И что они могли такого сделать, чтобы навлечь на себя гнев вана? Разве что только подати вовремя не выплатить.

Исходя из этого, у меня складывается мнение, что тут происходит феодальный беспредел, в ходе которого армия вана уничтожает ни в чём не повинных селян. Это определяет мою сторону в этом конфликте.

Бегу к деревне и на ходу извлекаю из ножен княжий меч.

— Ты кто?! — выпучил глаза заметивший меня солдат.

— Дед Пихто, — ответил я и снёс ему башку.

Солдат тут много, не меньше тридцати человек, но они слишком заняты военными преступлениями, чтобы вовремя заметить и оперативно отреагировать на новую угрозу. Наверное, закалывать селян штыками — это очень увлекательное занятие.

Не трачу время зря и методично истребляю солдат.

— Ай-яй-яй-яй… — покачал я головой, когда один из солдат выстрелил в меня, но ружьё дало осечку.

— А-а-а-а!!! — завопил солдат и кинулся в штыковую.

Легко отвожу неумелый укол в сторону и нанизываю солдата на свой бывший щит. Поднимаю его и откидываю в сторону.

На деревенской площади вижу картину, вызвавшую у меня ассоциацию с фильмом «Иди и смотри». Солдаты загнали селян в дом старосты, придавили дверь упором и закидали крышу факелами.

Люди начали отчаянно тарабанить в дверь и стены и вопить от ужаса.

— Эй, пидоры! — окликнул я солдат.

Моё сердце начало наполняться гневом. Я фашистов очень не люблю, а эти ребята — это настоящие фашисты.

Солдаты и возглавляющий их офицер, до этого спокойно наблюдавшие за тем, как заживо сгорают люди, обернулись ко мне.

— Вы что, думаете, что это может сойти вам с рук?! — спрашиваю я с нарастающим гневом.

Глаза начала закрывать кровавая пелена, а тело начало мобилизоваться для очень гневных поступков.