– У нас есть родственники, где мы могли бы на время укрыться? – спросила я, шаря по карманам висевшего на спинке стула камзола, хозяин которого дрых на кровати.

Выудила кошель с деньгами, заглянула, взяла два золотых, потом отсыпала ещё мелочи. Это мне компенсация за волнения.

Бабушка смотрела на это всё огромными глазами и чуть слышно лепетала:

– Нет у нас больше родственников, да ты и сама это хорошо знаешь.

– Жаль. Может загородный дом, какой имеется, где-нибудь в деревне?

– Если только усадьба в гнилых топях, что тебе от маменьки по наследству осталась.

– Замечательно, туда и отправимся!

– Но там даже трава не растёт!

Мне показалось, что бабушка сейчас рухнет в обморок. Но я деловито завязала вещи в узел и, закинув его на плечо, заявила:

– Трава не растёт? Вот и хорошо, полоть меньше будет. Ну что, пошли теперь за твоими вещами.

Я отлично понимала, что как только обнаружат пропажу Софи, бабушку тут же выкинут на улицу, а идти ей, как она сама только что сказала, некуда.

Перед тем как выйти из комнаты, я внимательно изучила задвижку, запирающую дверь изнутри.

– Самая простейшая конструкция – обрадовалась я.
– Бабуля, дай-ка мне свой шнурок.

На груди у бабушки болтался небольшой дамский лорнет. Шнурок, на котором он висел, был тонким и надеюсь, крепким. Сняв с него увеличительную линзу, я вернула её бабуле, а сама накинула шнурок на рычажок задвижки, и тихонько закрыв дверь, потянула за него на себя. Послышался характерный скрежет, задвижка закрылась.

Я отпустила один конец шнурка и вытянула его наружу через небольшую щель, затем подёргала дверь, убеждаясь, что она заперта.

– Зачем ты это сделала? – спросила бабушка, когда я вернула ей шнурок.

– Судя по храпу, этот боров проснётся ещё не скоро. Утром мачеха придёт за оплатой и не сможет открыть дверь. Ей придётся ждать, когда он проснётся и обнаружит, что меня нет в комнате. Так у нас будет ещё немного времени, чтобы успеть скрыться, - пояснила я, не забывая внимательно осматриваться и прислушиваться к каждому шороху.

Не хватало, чтобы нас обнаружили в самый неподходящий момент. Хорошо, что в этой части дома обычно селили слуг, а господские комнаты располагаются довольно далеко - на втором этаже.

Бабулю так и вовсе выселили в комнатку, где прежде жила горничная. Узкая каморка, где помещалась кровать, шкаф, и тумбочка, заменяющая тут стол.

Я, не долго думая, поступила, как и со своими вещами: сдёрнула с кровати простыню, вывалив на неё содержимое шкафа. В самом углу, заметила висящее на плечиках платье горничной и очень обрадовалась, ведь я до сих пор была одета только в длинную ночную сорочку, на которой расплывалось огромное алое пятно от пролитого вина.

Платье пришлось впору, бабушка уже без вопросов, помогла мне застегнуть целый ряд крошечных пуговичек, а затем натянула на голову чепец, пряча под ним мои растрёпанные волосы.

За окном начинало светать.

– Надо поспешить…

Я решительно завязала узел с вещами, поторапливая бабушку.

– Подожди! Шкатулка! – словно опомнилась она и, приподняв матрац, вытащила плоскую деревянную коробочку. – Тут грамотка о твоём рождении, пояснила она,- и документы на поместье Маршес, доставшееся тебе от матери.

– Бабушка, – я покачала головой, - как они у тебя оказались?

– После смерти Алисии твой отец совсем забросил дела, мне самой пришлось ехать к нотариусу, чтобы получить документы на поместье, которое переходило тебе по праву рождения. Для этого нужна была грамота о рождении и твой отец дал мне её. Просто, я забыла вернуть, а потом и вовсе не до того стало.

А бабуля-то не промах, - подумалось мне. Она явно любила внучку и заботилась о ней как могла.

За окном с каждой минутой становилось всё светлее, нельзя было больше терять ни минуты. Я взвалила один из узлов на плечо, второй взяла в руку и следом за бабушкой покинула отчий дом, благо комнатка бывшей горничной располагалась сразу у чёрного входа.

Пройдя через небольшой двор, отомкнув калитку, мы оказались на улице. Несмотря на раннее время, тут уже вовсю кипела жизнь: женщины в платьях служанок и горничных спешили на рынок или в булочную, чтобы на завтрак у их хозяев было всё самое свежее.

Мимо проехало несколько телег, на одной из них я заметила пустые молочные бутылки и махнула рукой. Молочник остановился, скорее из любопытства: две растрёпанные женщины с узлами в руках явно привлекали внимание. Так мы далеко не уйдём.

Перекинувшись парой слов, я узнала, что он возит молоко из пригорода, где они с женой держат несколько коров. Рано утром он оставляет полные бутылки на крыльце домов, забирая оттуда пустые. Вставать приходиться чуть свет, но куда деваться.