— И что же у неё на счету? — хозяин дома вопросительно посмотрел на своего слугу. — Тебе удалось выяснить?

— Да, — кивнул тот в ответ. — С трудом, но удалось. Монеты… кхм… много, — добавил приближённый следом. — Документы на владение особняком, который, как мы с вами понимаем, барон Тивирон продал незаконно, ещё кое-какие ценные бумаги, гласящие, что леди Санса является владельцем большого участка в западных землях, а также один вексель…

— Вексель?.

Было видно, что последнее заинтересовало виконта Оберона.

— На нём указано, что барон Тивирон задолжал крупную сумму отцу Сансы.

Полученная информация запустила ход мыслей, и ни одна из них не была радужной.

— Выходит, опустошить счёт Сансы им было, можно сказать, жизненно необходимо.

— Выходит, что так, — согласился приближённый.

Отцу Лории всё больше и больше не нравилось то, что он узнавал об этой подлой семейке. Мысли, что бедняжка была принята в их дом не по доброте душевной, подтверждались. Чем глубже виконт копал на Тивиронов, тем больше узнавал, насколько они грязные, беспринципные и бессовестные.

— Ты узнал, что было в том шприце?

Устало откинувшись на спинку кресла, отец Лории прикрыл глаза.

Когда Санса пнула лекаря по причинному месту, и он выронил шприц из рук, одна из служанок, что присутствовала на тот момент в гостиной, быстро поняла взгляд своего хозяина и припрятала улику, позже отдавая ему её.

Виконт незамедлительно передал находку своему приближённому, наказывая выяснить содержимое шприца.

— В нём сильное снотворное. Поставь они его леди, та сразу же уснула бы.

— Рот ей закрыть хотели, значит, — хмыкнул виконт Оберон, — чтобы поскорее увести.

На несколько секунд в комнате повисла тишина, лишь в открытое окно залетал смех его дочери и Сансы, которая, как выяснилось, столько вытерпела за свою жизнь.

— Какими будут дальнейшие распоряжения, господин? — склонился мужчина, ожидая ответа.

— Через два дня бал у графа Давьера, — заговорил виконт Оберон, обводя комнату сосредоточенным взглядом. — Я впервые предстану на нём с новым членом семьи. Пока никто не знает, что стало с Сансой.

— Да, я слышал, — кивнул слуга, — знать очень интересует данный вопрос.

— Тивироны не посмеют распространяться на эту тему, а Орус из ратуши не будет болтать обо мне. Судьба Сансы пока для всех является тайной. Переживаю, сколько взглядов на неё обрушится, а потом и пересудов, когда она появится на балу.

— Вы что-то придумали, господин?

— Да, — подготовь документы, в которых будет сказано, что эта девушка становится не просто моей подопечной, а приёмной дочерью.

— Но… — опешил приближенный. — Но тогда она сможет претендовать на ваше имущество…

— Что-то мне подсказывает, — хмыкнул виконт Оберон, — моё имущество ей ни к чему. Да она и сама, как выяснилось, далеко не бедная. Пусть юная баронесса станет полноправным членом моей семьи, — уверенно кивнул мужчина. — Таким образом, мы защитим репутацию Лории и обелим Сансу в глазах окружающих. Никто не посмеет что-то сказать про неё. Думать гадости, конечно, мы запретить им не в силах, но и словесная грязь не прольётся.

Вздохнув, хозяин дома улыбнулся, так как до его слуха вновь долетел звонкий смех девушек, которым, судя по всему, было очень весело на заднем дворе. Он уже и забыл, когда Лория была настолько счастливой.

— Иди, Эван. Сделай то, о чем я тебя попросил.

Склонившись перед своим господином, слуга поспешил на выход.

В голове виконта Оберона крутилось много мыслей. В его руках находилась информация, которая могла с лёгкостью уничтожить семейство Тивиронов: избиение подопечной, незаконная продажа особняка и золотых украшений, на которые они не имели абсолютно никакого права… А ещё ему не давала покоя смерть родителей Сансы, с которой, как ему казалось, барон и баронесса были связаны…

— И девчушку вы взяли к себе только потому, что думали прибрать её имущество к рукам. Я прав? — задал лорд Оберон вопрос в пустоту. — Пока мне неизвестна вся правда, но, будьте уверены, это временное явление!

— Я только понюхаю, — со всей уверенностью заверила меня Лория. — Честное слово! — добавила она следом для пущей убедительности, видя мой прищуренный взгляд.