Внезапно, по правую сторону от берега, из-за зарослей вынырнул чей-то силуэт, что в руках беззаботно нёс факел. Вместе с ним показалось ещё трое. Точки с ярким светом казались максимально беспечными, опасными, да и двигались как хозяева мира. Неужели нас ищут!

— Оксана, подъём, просыпайся, давай, ну же! — Дергая её за плечо, добиваюсь того, что она подрывается, и уже в следующую секунду мы ныряем в воду, за чёрные, острые камни на берегу.

— О боже, Лёша, неужели опять, неужели нас ищут! — Тут же заскулила Оксана.

— Не знаю, — рукой отодвигая её за спину, отвечаю вполголоса. Точки приближались. Проходя вдоль берега, они, кажется, осматривали песок… чёрт, следы, как я не подумал, мы же оставили следы на песке! — Оксана, возможно, придётся плыть вдоль берега, по следам они найдут нас, возможно, даже убьют.

— А питьевая вода?

— Плевать на воду, ты слышишь меня, нас могут убить. Плыть сможешь?

— Смогу, Лёша, если вылить воду, можем использовать бутылки как жилеты! — Внезапно удивила хорошей идеей девушка.

— Ай ты голова, молодец! — По-братски прижав её лицо к груди, не сдержал эмоций. Я так устал, что и в самом деле мог бы утонуть без этой гениально простой идеи.

— Хе-хе, тогда вперед, слива…

— Лё-ша! — Раздался едва слышный крик.

— Ок-са-на! — Вторил ему другой. Голоса, такие тихие, и… такие знакомые. Немного подождав, позволив точкам чуть приблизиться, замечаю в толпе два комичных силуэта. Низкую и пухленькую тётушку с факелом в руках, а рядом с ней, высокую, стройную и крикливую Катьку. Боже мой, ха-ха-ха, а я чуть со страху всю пресную воду не вылил. Заметив подругу, Оксана тут же, как хромая кобыла, побежала из воды навстречу подругам. Она бросила меня, бросила барахтающиеся в воде бутылки, кинула всё, а я… я молча собрал всё в свою мокрую майку и по воде потянул к берегу. В этот раз нам сильно повезло, но кто знает, что нас ждёт завтра.

Сидя у костра рядом со своим четырёхглазым протеже, я глядел за тем, как женщины один за другим сжигают выброшенный на берег багаж, чужие вещи и имущество. Зачем? Хер знает. Рассказ Оксаны во всех подробностях и деталях вызвал у наших дам культурный шок. Больше других переживали девочки-волейболистки: с момента крушения появилась новая, вполне реальная для их жизней угроза. С половиной их команды, со мной и другими счастливчиками, в живых осталось гораздо больше людей, чем я предполагал. Боинг 737 вмещал в себя сто восемьдесят девять пассажиров, в тот злополучный день, включая весь экипаж, он был заполнен на сто восемьдесят, а выжило… С ранеными уцелело целых сорок человек, очень много для столь страшной катастрофы.

— Держи, — протянул мне пластиковый стакан очкарик. Из него разило спиртом, хотя, скорее всего, это была водка.

— Спасибо, пожалуй, откажусь. — Будь он с нами тогда, вместо Оки, возможно, удалось бы избежать лишнего насилия, а вернее, моральных травм.

— Не пей, а раны дезинфицируй, или заражение захотел?

Я подсознательно тронул покрывшиеся корочкой рубцы на голове. Ощущение сильных пальцев, тисков, сдавливающих череп, пришло с воспоминаниями о женской, большой и мягкой груди.

Надо продезинфицировать, он прав; я слишком зациклен на том, что было, совсем перестал думать, где нахожусь и чем мне это может грозить. Вытащив из чьей-то ручной клади белую майку, рву на лоскуты, вымачиваю в водке и после обрабатываю голову, а следом стягиваю с себя штаны.

— Эй-эй… ты чё, ебнулся?! — развонялся четырёхглазый.

— Меж ног натёр, отвернись, если не нравится.

Едва проспиртованная ткань коснулась натёртых мест, я, как зверь, как те же кошки, зашипел. Стиснув зубы, матеря и кляня на чём свет стоит, обработал всё, включая потёртые половинки задницы. Боль адская, но жить-то хочется, из таблеток у нас только сборная солянка, собранная из личных запасов немногочисленной, нищей аудитории самого нищего и задрыпанного эконом-класса. Шутка ли это, но, никто кроме экономов и не выжил, только мы, малоимущие и обездоленные, ужас, да и только.

— Слушай, а тебя правда толпа амазонок изнасиловала? Очко тоже рвали? Ты, по эт…

— Не рвали мне очко! — заканчивая с обработкой и в очередной раз сделав себе очень больно, кричу я на задрота, чем случайно привлёк внимание толпы сбоку. — Они появились внезапно, хотели убить Оксану, если бы я не сделал это, наверняка убили.

— Ишь, мученник, страдалец… — Ногами пиная камень у костра, с открытой завистью в голосе сказал четырёхглазый.

Сука, бесит.

— Слушай, а может сам возьмёшь бутылки да сходишь. Метки есть, ловушка, что брюхо могла вспороть, тоже на месте, насекомые со змеями также в этом ебучем лесу, вместе с амазонками. Сгоняй по-братски за водочкой, а…

От моего саркастического предложения дрыщь скривился, будто лимонов в рот напихал.

— Звучит как-то не очень…

— Ну тогда голову не дури. Следующий рейс за водой без меня, чувствую, завтра ходить не смогу. — Вновь упав на кучу вещей, уложенных на песке, взглядом гляжу на полупустую бутылку водяры. Желание выпить и забыться пришло вместе с ощущением голода. — Есть чё поесть?

— Нету, только алкоголь, целый бар из настоек, дьютифришных вискарей, вин и прочей залупятины, принести чего? — Внезапно галантно и услужливо предложил пацан.