— Первый воин племени. Кажется, вы забыли, что мне обещали? — Уверенно, твёрдо, слегка стервозно заявляет неизвестная Кетти. Девушка, за чьей спиной, отдельно друг от друга, с явной заинтересованностью двигалось сразу два хвоста. На шее её красовалось золотое, пластинчатое ожерелье, а на животе от пупа в сторону чрева нататуированными, словно целеуказателями, виднелись три черные стрелки. — Или ваша верность старейшине погасла после послаблений, сделанных вашей семье Чав-Чав?

От слов двухвостой, Укому тут же меняется в лице, склоняется под углом девяноста градусов и отходит в сторону.

— Госпожа, старшая дочь, и в мыслях не было! Вы знаете, как я люблю вас и вашу мать, а моя преданность…

— Хватит. — Подняла руку девушка. — Если бы не преданные мне и маме кошки, вы никогда бы не осмелились надавить на этого самца. Вы ведь даже не пытались наблюдать, смотреть на него столько же, сколько наблюдала и смотрела за ним я. — С голосом охотника, ведомого похотью, заявляет двухвостая, выходя ко мне вперёд.

— Я следила за тобой, Алексей, с вторым именем Лёха и третьим Леша. Я знаю, какие тебе тканевые одежды нравятся, знаю, кто из Кетти больше всего держит на себе твоё внимание, и теперь знаю, какая твоя поза в соитии самая любимая. Не говоря уже о твоих сёстрах. Их жизни не в руках Укому, а в моих, и теперь, когда я знаю все твои слабости, и то, что ты и вправду пришедший с небес Агтулх владеющий силой контроля корня, ничто не помешает мне иметь от тебя детей.

Глядя в такие же, как и у других местных женщин, глаза, я с трудом перевариваю все её слова. Хватит, уже и так ерунды наговорил. Нужно попытаться взять себя в руки, выйти из позиции, где на меня давят, проявить мужество, попытаться перевернуть ситуацию, взяв судьбу в свои руки!

— Удивительно… — Делаю шаг навстречу кошке, замерев нос к носу.

— Что… удивительно? — Не зная, куда деть свои зеленые глазки, менее решительно промямлила девушка.

— Хм… и так странно. Мне и не показывали столь интересных, особенных Кетти. Скажите, два чудесных хвоста — это, видимо, какая-то редкость? Вы можете управлять обоими одновременно? Можно потрогать?

Кошка дрогнула, тяжело сглотнув, оглянулась на Укому, сжала кулаки и решительно ответила:

— Истинно так. Два хвоста — это редкость, разумеется, я контролирую их, а трогать… потом.

— Они великолепны, — тут же выдаю я. — Почему только сейчас нам позволили встретиться и говорить? Вы скрывались от меня, считали безхвостыми противными? Помнится, однажды…

— А… что? С чего ты взял, что я сочла тебя противным? Кто мог такое сказать?! — Дала заднюю двуххвостая, затем, кинув ещё один, только гневный взгляд на Укому, вернула лицу снисходительность и добродушие. — Просто тогда моя очередь прошла, я упустила возможность… встречи с вами.

— Какая досада, для меня, такой необычной девушки, эх… Ради вас я бы нарушил любую очередь. — Делая шаг навстречу, глядя в большие, округлившиеся от удивления зеленые глаза, заявляю я.

— Так не бывает, — пискнула не как кошка, а как мышка двухвостая.

— Бывает. — Взяв её за руку, чувствуя слабость и важность этой малышки.

— Хватит, наследница, он же вас охмуряет, хочет обольстить, использовать! — Недовольная собственному плану нас представить, свести, Укому порывается вперёд. Местная принцесса поднимает руку, жестом простым останавливает воительницу.

— Я не против, пусть использует. — Положив поверх моей ладони свою, девушка опускает взгляд на мой пах. — Агтулх, кажется, вас в небесном мире звали Али-аксе-еем? — Левая бровь местной принцессы вопросительно приподнялась. По тому, как сменился её тембр и той лёгкости, с которой она приструнила контролирующую меня Укому, я понял, вот мой шанс, вот он — золотой белет!

— Моя принцесса, вы, как Кетти, в глазах которой я увидел истинную женскую красоту, можете звать меня как пожелаете. — Превзойдя самого себя, держась за ручку, выдавил самую мерзкую из когда-либо мной произнесённых фраз.

И сердце девичье растаяло, щёки налились яркими, полными жизни красками. За ярким блеском глаз заметил появившиеся слёзки. Смахнув их с глаз двумя кончиками своего хвоста, принцесса подалась вперёд, вытянув губки, неумело поцеловала меня. Раз, ещё, третий, четвёртый. Она неумело касалась своими губами моих, так до тех пор, пока я не обхватил её левой рукой, вместе с хвостами прижал к себе. А после запустил язык в её нежный, податливый ротик.

Не как кошка, а как собака оскалилась Укому. Через плечо двуххвостой я видел, как дыбом стал её мех на хвосте, как вылезли когти, как, натянутыми, стали соски, и в руках её хрустнул некий, ранее спрятанный от меня предмет.

— Агтулх Кацепт Каутль, — оторвавшись от моих губ, стонет двуххвостая, — прекрасный самец с языком змеи, что вместо яда отравляет страстью… — Прошептала томно хвостатая. — Мне нужен ребёночек, дай мне семя, помоги заполучить желаемое, а после, клянусь своим именем, ты будешь сношаться только с теми и тогда, когда захочешь…

— Госпожа, так нельзя… — С округлёнными от недовольства и удивления глазами проговорила Укому.

— Молчать, — прорычала на ту принцесса. — Если бы не мои наблюдения, то мы бы и не узнали о божественном даре Агтулха. Потому я позволю ему самому… — взяла меня за задницу, прижала к себе двуххвостая, — самому решать, когда и с кем спариваться. Вас такое устроит, мой прекрасный, небесный посол? — Поглядев на меня зелеными, полными надежд глазами, нежно прошептала кошечка.